Он очень прочный маленький мальчик. Сделан из чистого упрямства.
Что касается пожара, то виноват в нем все тот же Наполеон, вооруживший руку графа "зажигательным факелом..."Вспоминается ...грибоедовский Скалозуб с его девизом:-Пожар способствовал ей много к украшенью! В данном случае Ростопчин и Скалозуб- единомышленники.
Уверенность Ростопчина. что Москва сдана не будет, не покинула его и после разговора с Кутузовым 30 августа. Со слов ординарца Кутузова, князя А.Б.Голицына, на этой встрече "решено было умереть, но драться под стенами Москвы. Резерв должен был состоять из дружины Московской с крестами и хоругвями. Ростопчин уехал в восхищении и в восторге свое, как не был умен, но не разобрал, что в этих распоряжениях Кутузова был потаенный смысл. Кутузову нельзя было обнаружить прежде времени под стенами Москвы, что он ее оставит..."
Кутузов не раскрывал перед Ростопчиным всех карт.
...Я вас призываю именем Божией матери на защиту храмов Господних, Москвы,земли Русской.Вооружитесь,кто чем может, и конные,и пешие,возьмите только на три дня хлеба; идите с крестом, возьмите хоругви...и с сим знамением собирайтесь тотчас на Трех Горах; я буду с вами, и вместе истребим злодея!"..
Действительно,31 августа народ собрался " в числе нескольких десятков тысяч...на пространстве 4 или 5 верст...кои до захождения солнца не расходились в ожидании графа Ростопчина...но полководец не явился, и все, с горестным унынием, разошлись по домам". Люди поняли, что их обманули. что Москву никто защищать не будет.
Ростопчин,созвав народ на битву,оказывается,надеялся,что "это вразумит наших крестьян, что им делать, когда неприятель займет Москву".
...быть принцем – значит всегда подчиняться необходимости.
Но первая потребность мужчины меч. Чтобы воевать с жизнью и одолеть ее. Потом, когда он одолеет и станет старше, тогда он испытывает другую потребность - пище для духа...
...Женщина добивается власти чаще всего у мужчины в постели.
После этого он долго стоял у алтаря, принимая от своих подданных присягу на верность - они подходили один за другим, преклоняли колени и целовали рукоять его меча. И с каждым он говорил - просто, как отрок, и величаво, как король. А в руках его, точно крест, перевернутый вверх рукоятью Калибурн сиял своим собственным светом, ибо алтарь, окруженный погасшими светильниками, был окутан тьмой.
Ах, Мерлин, какой день! И какой король! Отправиться в битву хворым, на носилках – вот это настоящая храбрость, куда большая, чем воевать верхом на добром коне и с добрым мечом в руке.
Дар провидения — неудобная вещь, но зато, провидя великую беду, не будешь изводиться по будничным пустякам. Тот, кто видел собственную старость и свой горький конец, не боится никаких превратностей в двадцать два года.
Распоряжаться собственной смертью — есть ли для человека жребий желаннее? Каждая жизнь чревата смертью, каждый свет — тенью. Довольствуйся тем, что стоишь в луче света, и не заботься о том, куда падает тень.
«Это мой цвет, – сказал он мне в ответ на мой вопросительный взгляд. – Белая лошадь, белый пес, и щит у меня тоже будет белый. У меня нет имени, значит, я сам начертаю свое имя на щите. И герб у меня будет свой, когда я заслужу его».
Знаки просты, но веления судьбы не всегда приходят из надзвездных высот.
Только дитя ждет от жизни справедливости; мужчина же принимает не ропща все, чем оборачиваются его поступки.
Только дитя ждет от жизни справедливости.
олоса затихли. После них во тьме звучали и вновь смолкали другие голоса, но эти были бесплотны, рождались из воздуха. Быть может, мне бы следовало подождать и послушать их, но у меня недостало храбрости. Я ухватился за сон и спрятался под ним, словно под одеялом, укрывшись от боли и заботы в милосердной темноте забытья.
Это один и тот же дар: видеть духов и слышать голос богов, слетающихся к нам, когда мы приходим в мир и когда его покидаем, но дар этот столько же от света, сколько и от тьмы. Видения смерти могут являться с такою же отчетливостью, как и видения жизни. Невозможно ведать будущее и быть свободным от призраков прошлого, вкушать славу и довольство, не испытывая мук и угрызений за свои прежние дела.
Никогда не следует пренебрегать знанием, откуда бы оно ни приходило.
– Что сделано, то сделано, Ральф. Только дитя ждет от жизни справедливости; мужчина же принимает не ропща все, чем оборачиваются его поступки. Это теперь от нас обоих и требуется, поверь мне. Забудь о том, что было, и принимай, что пошлют боги. Пусть тебе и пришлось оставить двор и даже покинуть Корнуолл, жизнь твоя от этого еще не кончена.
Вот так, от магии и божественных голосов до ячменных лепешек, и этим самым низменным из моих искусств я гордился не меньше, чем другими.
Следующий день был солнечный — один из тех ослепительных, лучистых дней, которые иногда швыряет на землю декабрь, точно блестящее золото в пригоршне свинцовых монет зимней чеканки.
Он почти ни о чем меня не спрашивал, хотя с губ его, наверное, рвались сотни вопросов. Я думаю, он знал, сам не сознавая откуда, что мы на пороге событий, слишком важных для слов. Не все можно выразить словами. Слова искажают смысл своими слишком четкими значениями, своими множественными связями с миром обыденного.
Может показаться странным, что прорицатель, которому открылась картина будущей коронации Артура, ясная, отчетливая, осиянная светом, так заботится охранить себя от недругов. Но тем, кто общался с богами, известно, что они прячут свои обетования в слепящих лучах света и что улыбка на устах бога не всегда означает милость. Человек еще должен в этом удостовериться. Боги любят вкус соли; пот человеческих усилий служит приправой к их жертвенным яствам.
Неверно, что женщины не умеют хранить тайны. Если они любят, то будут молчать до могилы и за могилой, даже вопреки здравому смыслу. В этом их слабость и их великая сила.
Папа сказал: слезы - это лишняя вода в стране, где шумит океан. Надо экономить сердце, а не как бабуля.