Мы зачастую больнее раним людей через их близких, чем причиняя боль им самим.
Любопытно, как порой бывает удобно, когда гордиев узел разрубаешь не ты, а кто-то другой.
И я вижу ее, и теряю ее, и скорблю, И скорбь моя подобна солнцу в холодной воде.
Есть слишком очевидные вещи, которые не нуждаются в словесном выражении.
Ты читал когда-нибудь русские романы? Внезапно, после двух встреч, герой говорит героине: «Я люблю вас». И это правда, и это ведет повествование прямо к трагическому концу. – А какой трагический конец ты предвидишь для нас с тобой в Лиможе? – Не знаю. Но так же, как героям русских романов, мне это безразлично.
...с начитанной женщиной спокойнее – она смутно знает, что ее ждет и что ждет ее партнера.
Разумеется, думать так было бессовестно, но счастливый человек – чаще всего человек бессовестный.
Возможно, любовь иной раз можно определить как желание делиться всем только с одним человеком.
Возможно, любовь иной раз можно определить как желание делиться всем только с одним человеком.
Возможно, любовь, настоящая любовь, о которой говорят только шепотом, которой жаждут наши сердца, заключается как раз в том, чтобы открыть свой мешок и рискнуть произнести самые болезненные слова из тех, что произносят между растянутыми краями Вселенной: "Когда-то я был таким".
Одиночество - это не цель, а лишь подходящая среда для движения к той или иной духовной цели.
Твоими словами тебя оправдают и твоими словами тебя осудят
Некоторые люди не могут пройти мимо бездомных кошек.Я не мог пройти мимо книг без хозяина.
Боль-это боль,твоя она или чужая.Одно дело-терпеть собственную боль,и совсем другое-видеть,как другой человек ломается пополам.
- Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? - Только когда я знаю, что ответ причинит мне боль.
- Кейти как репчатый лук. - То есть? - Многослойная. - Я-то думал, что вы собирались сказать, что после нее остается дурной вкус во рту, а на глазах появляются слезы.
Единственный истинный язык в мире - это поцелуй!
Библиотека была волшебным местом, потому что каждый раз как я переступал ее порог, там уже были тысячи голосов, готовых и желающих поговорить со мной.
Пьедестал - это самое одинокое место в мире.
Умирают писатели, а не их слова.
Из шести миллионов видов на планете только люди обладают языком. Словами. Более того - и это явно Божественный промысел - мы нанизываем эти символы один за другим, а потом записываем их, и они обретают собственную жизнь и дышат вне нас. История - это бинты для того, что сломалось. Швы для того, что разорвалось. Ковер, на котором мы пишем наши жизни. На них мы укладываем тела умерших и тех, кто должен вот-вот родиться. И если слова честные, истинные, ничего не скрывающие, все показывающие, тогда это бурная река, и те, кто управляет ими, обнаруживают, что им есть что дать - что они еще не пусты.
Критики бесчинствуют, утверждают, что язык - это кровавый мясник, который богохульствует, режет, кромсает и проклинает, оставляя шрамы, окровавленные куски, разбитое и изуродованное. Допустим, история - это обоюдоострый ятаган, но ошибка не в словах, а в той руке, которая водит ручкой. Не все истории наступают, накрывают и отступают. Некоторые штормом налетают на замок. Заполняют его. Остаются внутри. Обхватывают своими руками. Выплевывают секреты. Делятся своим стыдом. Возвращаются. Истории порождают наши мечты и подпитывают то, что никогда не умирает.
Большинство людей входит в библиотеку и ничего не слышит. Жуткая тишина. Я стою между полками и слышу десять тысяч разговоров, звучащих одновременно. Каждый разговор – это приглашение. Шум невероятный.
Трудно жалеть того, у кого есть все, что хотел бы иметь ты.
– То, что ты отдаешь, стоит больше того, что ты получаешь.
«Седьмое небо» — это многоэтажный жилой комплекс, в котором квартиры начинаются от «вам это не по карману» и уходят в стратосферу до «даже не думайте об этом».