Как же бессмысленно все то, что написано, сделано и передумано людьми, если на свете возможны такие вещи! До какой же степени лжива и никчемна наша тысячелетняя цивилизация, если она даже не смогла предотвратить эти потоки крови, если она допустила, чтобы на свете существовали сотни тысяч таких вот застенков. Лишь в лазарете видишь воочию, что такое война.
…все ужасы можно пережить, пока ты просто покоряешься своей судьбе, но попробуй размышлять о них, и они убьют тебя.
Сколько все-таки горя и тоски умещается в двух таких маленьких пятнышках, которые можно прикрыть одним пальцем, — в человеческих глазах.
В плане необъяснимости возможностей ветер был столь же богат , как и музыка или литература , с той разницей , что нам до сих пор не известен композитор
Расстояние измерялось лишь в одной возможной здесь величине , называемой мужество.
Безумие не столь безумно когда участие в нём принимают все .
Быть героем значит принять стыд за то , что выжил .
Безумие не столь безумно, когда участие в нём принимают все.
Монотонности не существует как таковой. Она не более чем симптом усталости. Каждый может узреть разнообразие прямо у себя под ногами, если только ему достанет силы и проницательности.
Единственная трасса, которая стоит того, чтобы по ней идти, — та, которую мы создаем сами, когда находимся на грани собственных возможностей.
В определенном смысле для того, чтобы быть живым, необходимо вести тройную борьбу: против силы тяжести внутри нас — лени, усталости, стремления к покою; против инстинкта повторения — уже сделанного, известного, дающего безопасность и уверенность; и, наконец, против соблазнов непрерывности — любой устойчивости в развитии, реформизма или даже столь присущей Фреольцам тяги к приятной переменчивости, к этому постукиванию по клавишам вокруг занимательной мелодии.
— Не позволяй другим вершить, кем и где тебе быть. Под звездами мой ночлег. Я сам выбираю вино, которое буду пить, мои губы — мой виноградник. Будь соучастником жизни, признайся себе, беги! Только не мимо жизни. Резко и веско решай: помогай или отвергай. Ищи того, кто не близок, далек порою тот дом, что станет твоим гербом.
С каждым годом мы всё больше приобретали цвет того, через что нам приходилось проходить. Мы пожинали высевки плохо смолотой жатвы, пыль расслаивающихся стен, стирающихся дорог, переносили дожди, которые больше не лились с небес, а текли так, словно горизонт проливал на нас свои слезы. Ветер нас пробуждал, бодрил, успокаивал, убаюкивал и купал. Он бесцеремонно касался наших голов, давал пощечины, пускал кровь, ласкал и лелеял. Никто из Орды вам бы не сказал, что любит ветер. Но никто не сказал бы и обратного. Существуют миры, где ветер рождается и умирает, приходит и исчезает, согласно дням или часам. Если подобный мир и существует, то в нём, естественно, имеет смысл любить (или не любить) ветер, ведь есть с чем сравнивать. Но здесь? Стал бы кто-нибудь жаловаться на то, что на небе облака, а под ногами земля? Так всегда было, есть и будет вечно. Так же и ветер, вот он здесь. А потому мне остаётся только заткнуться и продолжать мой путь.
-Хрен с тобой! Сиди! - отмахнулся я и сосредоточился на пульте управления.
-Хрен это твоя Родина? - заинтересовано спросил Ксенокс.
-Хрен это понятие бесконечное и растяжимое. Потом как нибудь расскажу, если выберемся.
"Крылья за нашими спинами, держите нас, не отпускайте, поднимайте вверх к нашему нёбу и больше никогда не дайте упасть"
-Просто я готов дать человеку второй шанс. Второй, третий, четвёртый, да хоть двадцатый - главное, на один больше, чем тебе дадут все остальные.
- Я просто пытаюсь попросить прощения!
- Не нужно.
- Почему?!
- Потомучто тебе не стыдно...
И я ударил его. Потом на крики прибежала мама. По действиям её рук стало ясно, кто её любимчик. Все эти годы был, есть и будет. И я развернулся и ударил её. Я ударил маму.
Какбуд-то семья - дерево, и он знает кто из нас гниль.
Она бредила им, обожествляла. Так какого хрена не хватало ее синеглазому богу?!
Мечты сбываются тогда, когда сами посчитают это нужным.
Каждое утро газели должны бежать быстрее львов, иначе их съедят.
Каждое утро львы должны бежать быстрее газелей, иначе будут голодать.
-Уходи!
Я дёрнулась, как от удара. Но сделала как он сказал.
Адвокат заморгал. Его левая щека залилась краской, словно Курц дал ему пощечину. - Карл, - произнес он. Громила в обтягивающих штанах расплел руки и шагнул вперед. - Если вы не хотите расстаться с Карлом, придержите его за поводок, - сказал Курц.
- Когда здесь размещался книжный магазин, - пояснила Арлена, - в отделе научной фантастики продавали героин. Ребятам нравилось иметь несколько выходов.