Цитаты
249641
admin
добавил цитату
из книги
«Падение Эдварда Барнарда»
5 лет назад
Я построю себе дом на своем коралловом островке и стану там жить и выращивать пальмы, и очищать кокосы от скорлупы, как их очищали спокон веку, и ухаживать за своим садом, и удить рыбу. У меня будет как раз столько дела, чтобы не скучать, но и не тупеть о работы. У меня будут книги, и Ева, и дети, я надеюсь, и главное бесконечная изменчивость моря и неба, и свежесть рассвета, и прелесть закатов, и щедрое великолепие ночи. Где еще совсем недавно была пустыня, я насажу сад. Я что-то создам. Незаметно пройдут годы, и, когда я состарюсь, верю, позади у меня останется счастливая, простая, мирная жизнь.
- Пресса твоя - мухи, которые слетаются на людское горе. Я прогнал всех идиотов, которые ко мне приходили.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
У человека судьба такая: спускаться по лестнице, ведущей к банальности.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Скала начинает рушиться с муравьиной норки.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Если держать тормоза в порядке,можно обойтись без сентиментальных воспоминаний.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Люди не любят тех,кто читает их мысли.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Ирония нашего времени: сейчас по-японски грамотно говорят только за границей
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Добрые помыслы могут принести людям боль. Особенно в тех местах, где не принято делать добро.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
По моей классификации, молод тот, кто безрассуден в своих поступках.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Неужели ты
не меняешься, даже когда убиваешь?
Скажи, террорист.
Голубой летний зонтик
беспечно вращаешь в руке.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Ты знаешь, когда приходит отчаяние? Когда сталкиваешься с реальностью этого мира, которую нельзя изменить.
Впервые на русском - один из самых известных романов признанного мастера современного японского детектива Иори Фудзивары. Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярность. "Зонтик для террориста" получил высшую в своем жанре японскую награду - премию Эдогавы Рампо. Герой этого романа - бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем - случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном...
Но вопрос задан, в миропорядке образовалась дыра, а для людей с характером любая прореха - вызов. Ее хочется заполнить, загладить, закрыть. Эльфы не раз говорили, что величайшая сила, и величайшая слабость людей - их любопытство, именно оно порождает изобретательность. Эльфы - не мастера на выдумки, по нашим меркам они и рассказчики не больно хорошие, в их историях нет ничего придуманного, потому что когда под рукой все причуды Эльфийской земли, то и выдумывать нет нужды.*
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Совершенство не для человеческого рода.
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Жизнью своей бросаешься…
— Да мне ее и бросить некуда, — спокойно так говорит она. — Мир — скучное место, а жизнь — сплошной тяжелый труд.
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Никто не перевяжет рану, если о ней молчать, никто не положит монету в сжатый кулак, что бы там ни заповедал людям Господь.
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
*...я все гадал, сколько в этих историях правды, во всех этих залах, королевах, Франциях...звучали они как баллады, и все ли равно правда в них или нет... хорошая история - она и есть хорошая история, откуда бы ни взялась.*
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Человеку хочется быть желанным самому по себе...
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Гордость — горькая приправа ко всем делам человеческим
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Человек никогда прямо не пойдет, если есть кружной путь.
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Никто не перевяжет рану, если о ней молчать.
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Лицо его было таким безмятежным, хоть взаймы бери
"Глянул я окрест и душа моя уязвлена стала. Любимая фантастика утопает в крови, некое несуществующее Добро с невероятной жестокостью мочит столь же небывалое Зло… И за этими разборками авторы напрочь забывают о существовании обычной доброты", - говорил Святослав Логинов на седьмом "Росконе". В этой книге кровь тоже льется - несколько капель, чтобы напоить неприкаянную душу в Эльфийской стране. Герои книги не носят мечей, они просто живут настоящей жизнью в своем XII веке по соседству с...
Водитель он был, мягко говоря, неопытный, но решил, что вождение схоже с сексом: если притвориться, будто знаешь, что делаешь, то скоро осваиваешься и входишь в роль.
Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на...
Ты права, Нора, случиться может что угодно и когда угодно. Но если плохое происходит, ты тут ни при чем. Невозможно до конца дней жить на цыпочках, опасаясь спугнуть благополучие. Не выйдет. Жизнь пройдет стороной, вот и все.
Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на...
Ему хотелось ее утешить, но он не находил слов. Как жаль, что не придумали рентгена для человеческих вердец. Просветить бы всевидящими лучами сердце Норы, его сердце.
Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на...
Она воображала, что, выйдя замуж, будет прелестным бутоном, защищенным крепкими чашелистиками, укрывающими свернутые лепестки ее жизни.
Вместо этого она нашла свой путь, открыла собственное дело, вырастила Пола, объездила мир. Она сама была и бутон,и чашечка, и стебель, и листок, и длинный белый корень, уходящий глубоко в землю. И это ее радовало.
Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на...