Неужели ты не понимаешь, что я отдал бы и скрипку и все на свете... лишь бы быть как ты, жить и действовать... а не только фантазировать! Кто же избранник - тот, кто видит в цветах воинство господне, или тот, кто и сам - воин? А что я такое? Только скрипка!
Это право младенцев и богов, и всех беззащитных и избранных: они берут нашу радость и разбивают ее вдребезги, а мы потом утешаемся осколками.
Природа была очень любезна, когда наградила его лошадиной выносливостью.
Весь мир стал казаться ему огромным рыбным садком, где большая рыба пожирает мелкую рыбёшку лишь для того, чтоб потом и её подцепило на крючок и пожрало грозное двуногое чудище по имени Смерть. Совершенно ясно, что от этого последнего ужаса никакого спасения нет, а потому самое разумное — попросту не смотреть в ту сторону и обратить всё внимание на те опасности, которых можно избежать.
Наверно, это беда гения. Кто владеет таким даром - или, может быть, дар владеет им, - тот до старости остается ребенком.
– Это нечестно, – говорил он. – Зачем ты меня создал и никому не приказал меня любить?
Он будет всю жизнь жаждать справедливости,а ведь ее нет на свете.
Где нет сил на собственные скорби, не воспринимаются чужые.
Словом "любовь" называют многое из того, что никогда ею не было и не будет.
Есть цена, есть меры длины, времени, веса, а в чем измерить и оценить состояние души? Нет таких цен и мер... А Любек? Какая цена городу,который останется в ней навсегда, какая мера памяти о любекском небе в шпилях церквей, каналах и реках, летящей ввысь Мариенкирхе и музыке моря в храме Святого Якоба?..
Смешно примерять человеческое бытие к морю - существу великому и бесконечно разумному, бегущему вперед, вспять и вдаль. Маленькие люди живут суетно и мелко, в земном воздухе, пропахшем парами и дымом. У людей нет плавников и жабр, у них нет даже крыльев, они мало дышат небом...
Культ священной субботы легко вытеснило предупреждение о четырех месяцах исправительных работ за прогул.
…А если в уверенности божьей избранности кроется всего лишь каменно отвердевшее человеческое высокомерие, то ни один народ не наказан за спесь так жестоко!..
– В человеке есть всякое от бога и от черта, но у каждого чего-нибудь больше от одного из них, хотя “больше от черта” зависит иногда от обстоятельств даже у хорошего человека. “Когда его все время заставляют ненавидеть”, – говорит пани Ядвига. А Хаим говорит, что ненависть может уничтожить в человеке личность… Я хочу быть человеком. Я хочу жить на родной земле, печь хлеб, заботиться о своей семье и любить свою женщину. Разве не этого должен хотеть на Земле любой человек?..
Мужчина стареет , когда емунечего скрывать от жены .
"Старость приходит в тот момент, когда человек теряет надежду на любовь, а смерть, когда само слово "любовь" оставляет его равнодушным."
— Человек ко всему приспосабливается, — бормотала она. — На человеке пробуют всякие опыты. Могут продать наивного, юного в вертеп за долги, отнять веру в людей и бога, душу перевернуть в нем с ног на голову или вовсе выдрать с мясом… Человека ослепляют красными лозунгами, оглушают громкими словами, на деле не стоящими ломаного гроша. Оставляют голодным во льду, в грязи, вони и вшах… Человек — живучее существо… Промерзнув до костей, он теплеет от ласкового взляда, слова, прикосновения, или греется у чужого костра, если свой огонь давно растоптали… Растоптали и кованым каблуком поерзали, чтоб не выбилось ни искры… Человек верит в любовь, несмотря ни на что. А если не верит — он уже не человек.
…Вот за что я и не люблю водку, так это за то, что за пять минут удовольствия приходится платить целым днем страданий.
Последний раз сплю с комфортом, на мягком диване и с наглухо закрытыми стёклами, чтобы не так досаждали летающие пособники фашистов — комары…
«ваша задача — не умереть за Родину! Ваша задача — заставить мерзавцев с той стороны умереть за свою Родину!»…
Война, она брат такая… Словом, как проявитель фотографический работает. Выявляет натуру человеческую. Где какая гнильца в людях есть — наружу выносит. А если человек истинный — закаляет его характер. Так что… Жаль только, что кровью мы за это платим. Людской кровью…
“Сейчас немножко покушаем, потом кушать будем!”
Они со стариком муллой Абусадыком часто толковали об удивительной разности человеческих вкусов, одинаково признавая их необъяснимость: что одному маслом по сердцу, другому просто вилы в бок.
Самые нелепые утверждения находят отклик в человеческом сердце, если за ними брезжит хоть небольшая выгода.
Ведь состязание в великодушии ничем не отличается от других состязаний...