Жизнь Адрии Роудс не похожа на сказку: она вынуждена жить на старом ранчо, лишь изредка видеться с матерью и терпеть издёвки в школе. Адрия не знает ни любви, ни доверия – только злость. Всё, что у неё есть,– лишь оскал, который она яро демонстрирует в ответ на нападки окружающих. Но жизнь девушки становится только хуже, когда обстоятельства сталкивают её со школьным хулиганом Мартином Лайлом. В его лице Адрия бросает вызов всем своим обидчикам, но не ожидает, что противостояние Мартину...
Не вся боль впитана, не все разочарование испытано.
Ты – не та, кем тебя делают остальные, Адрия. Ты не дикая – ты просто импульсивная и до чертиков упрямая в своей злости. Не шлюха – ты просто имеешь право и смелость спать с тем, с кем захочется. Ты не дочь уголовников, Адрия. Точнее, даже если твои родители и оступились, это не значит, что непременно должна оступиться ты. Это не наследуется генетически, этого нет у тебя в крови – это то, что вбили тебе в голову другие, то, во что они тебя заставили поверить. Но тебе не место в тюрьме!
Иногда ей кажется, что весь мир против нее. Иногда она мечтает, чтобы новый день не наступил, потому что новый день несет лишь новую боль.
Сила в том, чтобы уметь признать свои ошибки и отступить, если твоя дорожка вдруг стала кривой. Если она ведет тебя туда, где ты быть не хотел или не должен был оказаться. Нужно иметь силу признать, что свернул не туда и это не твой финиш. Иметь силу вернуться на свой путь.
Раньше ей требовалась решимость, чтобы остаться. Теперь ей требуется решимость, чтобы уйти. Что произошло? Может быть, она все-таки похожа на мать, которая оголтело гонится за комфортом?
Их отношения существуют только тогда, когда не существует свидетелей.
«К черту», – думает Адрия, потому что, если ее путь – падение, она насладится этим падением назло всему миру. Назло каждому, кто оставил под тем проклятым видео лайк, она улыбнется и под взором черного зрачка камеры поцелует Джима, Майка или кого угодно другого, потому что это будет ее выбор – оказаться той, кем ее нарекли другие. И Адрия не признает, что поверила другим, что они были так убедительны в своей циничности, что ей пришлось поверить.Ведь на самом деле это не ее выбор, просто некоторые ярлыки так плотно въелись в кожу, что Адрия перестала чувствовать, где заканчивается отполированная чужим вниманием гладь ярлыка и начинается ее кожа. Ведь если от ярлыка не получается избавиться, гораздо проще сделать вид, что так и задумано. И она усиленно делает вид, что так и задумано.
Бывает, что уже не можешь остановиться. Когда кровь бьет в висках, мир окрашивается в ядовито-красный, а взор застилает плотная пелена, и тогда все, что остается, – лишь яростная злость. Неумолимое желание нанести ответный удар, причинить так много боли, сколько только можешь. Занести кулак, обрушить всю свою обиду на врага и почувствовать единственно возможное облегчение. Не победу, но секундный реванш.Но бывает и по-другому. Бывает, что смысла останавливаться уже нет, потому что секундного реванша будет недостаточно. Потому что другие задолжали тебе так много таких секунд, что пора забрать свое.
Люди приносят боль, а чем человек тебе дороже, тем больше боли он способен принести.
Адрия понимает тетю, иногда она ощущает похожий зуд – необходимость сменить место, людей, свой внешний вид, будто в попытке сделать все иначе – вдруг это что-то изменит, успокоит, придаст сил. Обычно так и происходит, но эффект длится недолго.