Мы теперь одна семья.
Я жена твоя, Маруся,
Я супружница твоя.
Что молчишь, мил-друг Федот,
Как воды набрамши в рот?..
Аль не тот на мне кокошник,
Аль наряд на мне не тот?..
Как внесешь меня в светелку
Стану я твоей судьбой.
Буду шить, стирать, варить,
За обиды не корить,
И играть тебе на скрипке,
И клопов тебе морить!..
То ли леший нынче рьян,
То ли воздух нынче пьян,
То ли в ухе приключился
У меня какой изъян?
Нешто я да не пойму
При моем-то при уму?..
Чай, не лаптем щи хлебаю,
Сображаю, что к чему.
Получается, на мне
Вся политика в стране:
Не добуду куропатку —
Беспременно быть войне.
Чтобы аглицкий посол
С голодухи не был зол —
Головы не пожалею,
Обеспечу разносол!..
Снаряжайся, братец, в путь
Да съестного нам добудь —
Глухаря аль куропатку,
Аль ишо кого-нибудь.
Не смогешь — кого винить? —
Я должон тебя казнить.
Государственное дело —
Ты улавливаешь нить?..
К нам на утренний рассол
Прибыл аглицкий посол,
А у нас в дому закуски —
Полгорбушки да мосол.
Царь на вид сморчок, башка с кулачок, а злобности в ем — агромадный объем.
Смотрит на Федьку, как язвенник на редьку.
Служба у Федота — рыбалка да охота. Царю — дичь да рыба, Федоту — спасибо.
Гостей во дворце — как семян в огурце.
Один из Швеции, другой из Греции, третий с Гавай — и всем жрать подавай!
Одному — омаров, другому — кальмаров, третьему — сардин, а добытчик один!
Был Федот ни красавец, ни урод, ни румян, ни бледен, ни богат, ни беден,
ни в парше, ни в парче, а так, вообче.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.
Смеющегося можно не бояться.
Творить добро - докучное занятье,
Особенно для всяких приверед.
А где же помещаться будет запад?
Коль будет на Земле сплошной восток!?
Чтоб дух изжить бесстыдства и разврата
Мы кой-кого казним, а там, глядишь,
Заставим по закону Шариата жить
И Москву, и Лондон, и Париж
<…>
Великую свою культур-мультуру
Мы донесём до диких англичан,
Дойдём до Скандинавии, до Польши,
Да мало ли невежественных стран!
- Их слишком много!
Нас гораздо больше, откажутся,
Спихнем их в океан!
Раз все воруют, значит все – при деле!
На этом-то и держится режим!
Народу, чтоб не вздумал бунтовать,
Мы тоже разрешили воровать.
Пусть лучше сам ворует потихоньку,
Чем с воровскою властью враждовать!
Что делать - мир стоит на воровстве!
Воруют в Самарканде и в Хиве,
В Ширазе, в Тегеране и в Стамбуле
И даже страшно вымолвить – в Москве!
Иной наворовался вроде всласть…
Уж некуда украденное класть,
Уж обожрался, уж глотать не может,
А сам все наготове держит пасть!
Но меч, когда он не в употреблении
Печною кочергой рискует стать
Откуда, вдруг, из нашего народа,
Что солнцем и поэзией богат,
Попёрла эта темная природа,
Которая зовётся – русский мат!?
Придерживайся в жизни середины,
Жизнь коротка, а зла запас велик!
За правду пусть воюют Насретдины.
А твой удел – художественный крик!
Любой богач всегда приходит в ярость,
Когда богаче видит богача
А у нас спокон веков нет суда на дураков!..
Нам теперь – имей в виду! —
Надо быть с толпой в ладу:
Деспотизм сейчас не в моде,
Демократия в ходу.
Нет войны – я все приму —
Ссылку. Каторгу. Тюрьму.
Но желательно – в июле,
И желательно – в Крыму.
Ну и ушлый вы народ,
Ажно оторопь берет!
Всяк другого мнит уродом,
Несмотря, что сам урод.