Больное воображение, которому не дано иного выхода, не имеет иной пищи, кроме самого себя; и на гниющих останках других страстей, точно ядовитый гриб, разрослась жестокость.
Рядом лежала библия, ибо допрос под пыткой должен чередоваться с молитвой и торжественными увещеваниями, иначе он может показаться самым обыкновенным мучительством.
Бродячие кошки на улице счастливее меня, они не знают, кто швырнул им объедки.
Неужели ты не понимаешь, что я отдал бы и скрипку и все на свете... лишь бы быть как ты, жить и действовать... а не только фантазировать! Кто же избранник - тот, кто видит в цветах воинство господне, или тот, кто и сам - воин? А что я такое? Только скрипка!
Это право младенцев и богов, и всех беззащитных и избранных: они берут нашу радость и разбивают ее вдребезги, а мы потом утешаемся осколками.
Природа была очень любезна, когда наградила его лошадиной выносливостью.
Весь мир стал казаться ему огромным рыбным садком, где большая рыба пожирает мелкую рыбёшку лишь для того, чтоб потом и её подцепило на крючок и пожрало грозное двуногое чудище по имени Смерть. Совершенно ясно, что от этого последнего ужаса никакого спасения нет, а потому самое разумное — попросту не смотреть в ту сторону и обратить всё внимание на те опасности, которых можно избежать.
Наверно, это беда гения. Кто владеет таким даром - или, может быть, дар владеет им, - тот до старости остается ребенком.
– Это нечестно, – говорил он. – Зачем ты меня создал и никому не приказал меня любить?
Он будет всю жизнь жаждать справедливости,а ведь ее нет на свете.