Джошуа Феррис заявил о себе в 2007 г. романом «И не осталось никого», который Стивен Кинг сравнил с «Уловкой-22» Джозефа Хеллера. В романе «Безымянное» талант Ферриса раскрылся совсем с иной стороны. Грустный философ, умеющий находить глубину в обычных вещах, — таким предстает перед нами автор этого романа, который критики назвали лучшей книгой минувшего десятилетия. Главный герой, преуспевающий юрист Тим Фарнсуорт, жил обычной жизнью: карабкался по служебной лестнице, наслаждался маленькими...
Помощник юриста, всего второй год работает, но уже втайне причисляет себя к избранным, как водится у младшего состава, попадающего под покровительство кого то из вышестоящих.
Ему хотелось снова поймать тот чистейший порыв, побудивший его сесть за работу, и испытать удовлетворение от самого процесса, питавшее его все бесконечные одинокие выходные.
Раз я так пашу, столько зарабатываю и такой крутой специалист, решает он, мне закон не писан. И он пускается во все тяжкие.
Самолюбие – привилегия тех, кому неведомы компромиссы долгой болезни.
. Так жить нельзя. По хорошему, чтобы впитать жизнь сполна, нужно встать на четвереньки и продвигаться шажок за шажком, периодически припадая ухом к земле.
– Ты знаешь, сколько я добивался, чтобы секретарей в этой конторе упразднили? – посетовал Тим. – Чем они занимаются? Только кофе и умеют варить. Если тебе что нибудь нужно по делу, просишь помощника. Секретарши годятся лишь подавать кофе, потому что помощник за кофе не побежит.
Если подвинуться на шажок ближе, со стороны покажется, что они пара. Еще шажок - и все будут думать, что где-то в Нью-Йорке их ждет вознесшаяся над шумными улицами уединенная студия - лофт с современным искусством на стенах, наполненная мелодичной музыкой. А может быть, у него двое детей, или он нюхает кокаин в клубных кабинках - она ровным счетом ничего о нем не знает. И от этого он только желаннее.
Доктору хватило одного взгляда, чтобы определить у Джейн депрессию и выписать рецепт. Но ей не требовались никакие рецепты, ей требовалась жизнь, начать все заново, с чистыми зубами и свежим бельем. Рецепт она, разумеется, взяла. Аптечное средство и смена режима не повредят.
Откуда, интересно, у всех этих героев газетных и журнальных историй столько внутренних ресурсов? Чтобы встречать жизненные невзгоды лицом к лицу и прочее, и прочее?
Он может произнести слова "нервная система организма", а нервная система не может, значит, он главнее.
Но все-таки ты вставал на сторону неверующих и временами даже выражал презрение к разглагольствующим легковерным слабакам. Ты мог себе это позволить. Ты не скитался под ветром и дождем. Твои убеждения и доводы формировались в сытости и тепле. Смерть маячила где-то там, далеко. Ты мог позволить себе прохлаждаться. Бокал спиртного приятнее самокопания. Вкусная еда приятнее убеждений. Семья и работа значили для тебя больше, чем служение сотне богов. Пока не грянул гром.
О, уязвимый человек! Природа, как всем давно ясно, в лучшие свои дни равнодушна, а в остальные - мстительна и жестока. Не знал? Это лишь подтверждает узость твоего воображения.
На него пахнуло смертью. Не биологической смертью, дарующей покой, а смертной мукой, терзающей живых, давая взглянуть одним глазком на недоступные для них радости. Эта мука в тысячу раз страшнее любой смерти.
Она сама слышала от соседки по отделению, что Господь создал рак - оружие замедленного действия - именно для того, чтобы дать неверующим время исправится. Химия и радиотерапия - это не лечение. Это пробный сеанс того ада, который ждет нераскаявшегося, если он будет упорствовать в своем безбожии.
Он не верил. Лекарство либо действует, либо нет. Клетки либо живут, либо умирают. Сердце либо бьется, либо останавливается. И тогда прах к праху. Человек, который видел Господа в окружающих каждый атом окопах и отвоевывал душу у дьявола, остался далеко позади.
Сегодня ты молодая женщина, а завтра - одышливый комок тревожных симптомов.