Главный герой шпионского сериала Б. Райнова - Эмиль Боев. Боев - разведчик-универсал, способный как к аналитической работе, так и к оперативной. Личное мужество и отчаянная игра ва-банк быстро поднимают Боева к вершинам преступной группировки. Произведения известного прозаика пользуются признанием во всем мире. Герой романа "Не смеши меня" - фоторепортер по профессии - встречается с самыми разными людьми и наблюдает их в разных житейских ситуациях. Это дает автору возможность показать социальный...
Если люди Древнего Востока создали миф о ковре-самолёте, то девушки типа Марго сложили легенду о летающей кровати. Для них брачное ложе - всего лишь удобное средство передвижения, на котором можно переместиться куда-нибудь на Запад. Единственно возможное средство передвижения - во всяком случае, для этого маршрута.
-Вы что, в качестве спасательной команды прибыли? - не удержался Манев вопреки профессиональным обычаям.
-Я и сам не знаю, - тихо говорю в ответ. - Порой трудно понять, что это - спасательная акция или катастрофа. Всё зависит от того, как посмотреть.
К четырём часам Манев заезжает за мной, и я еду с визитами доброй воли в три экспортные фирмы, почти полностью предоставив ведение переговоров своему спутнику. В заключение Манев берётся показать мне кое-какие достопримечательности города.
-Если это так обязательно... - Я без энтузиазма отзываюсь на его предложение.
-Конечно, не обязательно. Но почему бы тебе не посмотреть, как выглядит с близкого расстояния Святая София?
-Было бы гораздо интересней посмотреть, как выглядит с близкого расстояния Софи Лорен, - уныло замечаю я.
-...И вообще, я не для того пришла сюда, чтобы ты меня утешал. Мне просто хочется ещё немножко побыть с тобой.
-Да, но после этого "немножко" у тебя будет много времени...
-Ну и что? Ты надеешься, что в твоей жизни ещё наступит что-то хорошее?
-Честно говоря, я о таких вещах не думаю.
-Честно говоря, ты ни на что больше не надеешься, - поправляет она меня. - Я тоже. Так что нечего меня подбадривать, мы с тобой одного поля ягода. Бредём по дороге и ничего особенного не ждём.
Итак, мы продолжаем идти своей дорогой по пустынному бульвару, и с нами две тени, тени мужчины и женщины, которые то появляются, то исчезают, словно их и не существовало.
И я невольно думаю о том, что всё могло сложиться по-другому.
И говорю себе, что надо было что-то сделать, хотя и не знаю, что именно.
Надо было что-то сделать!
Мы спохватываемся, когда уже ничего сделать нельзя. И для успокоения совести приносим увядшие цветы.
Или прокручиваем реквием.
Мы идем по Русскому бульвару. В этот летний субботний вечер он оживлен сверх всякой меры; Маргарита берет меня под руку, и мы движемся в толпе беззаботной молодежи, не совсем молодая пара, однако еще не собирающаяся сдаваться.
Мы вечно спохватываемся и говорим, что надо было что-то сделать, когда уже поздно и сделать ничего нельзя.
— А где морфий? — внезапно и резко спрашивает майор. — Какой морфий? — вздрагивает долговязый.
Ведь в любви — конечно, настоящей любви — больнее всего не получать удары, а самому их наносить
Женщина всегда чья-то добыча