В новом романе лауреата Букеровской премии Михаила Шишкина действие происходит в разные времена и в разных странах: это и Россия времен Гражданской войны, и сегодняшняя Европа, и даже древняя Персия. Судьбы героев повествования пересекаются, прорастают друг в друга, их ведет по жизни любовь - счастливая, драматичная, разная. "Если любовь была, ее ничто не может сделать небывшей" - таков главный лейтмотив романа, получившего премию "Национальный бестселлер".
"Ночью плачу и умираю, а утром встаю опять смелая и сильная. А потом опять ночь и страх. Мне нельзя оставаться одной. Вдруг начинает душить тоска, такая жажда любви, ласки, внимания - что кажется, пойду за первым встречным, кто ласково позовет!"
Ты мне кого-то напоминаешь. Одну девушку, которую я знал много лет назад. Но неважно, ее больше нет. Один раз мы с ней поругались, даже не помню из-за чего, наговорили друг другу много больных слов, и она ушла, швырнув в меня книжкой. А потом через полчаса вернулась и тихо сказала: «Надень свитер наизнанку!» Я ничего не понял, только смотрю, что свитер на ней надет наизнанку. Я спрашиваю: «Почему?» «В детстве бабушка мне говорила, что если в лесу заблудишься, то нужно переодеть платье наизнанку, чтобы найти дорогу». Я надел свой свитер наизнанку, и действительно, вдруг все злое и жестокое, что накопилось между нами, куда-то исчезло, и мне захотелось так обнять ее, стиснуть, чтобы никогда больше из рук не выпускать.
Вот это хотела записать: удивительно, как всё меняется, а люди остаются
Вот в этом, как мне кажется, краткое изложение всего произведения:Меня звали, как отца, а моего сына звали, как меня. Слышались гулкие раскаты грома, то ли приближалась гроза, то ли кто-то бегал по крышам гаражей. Обломанный ноготь цеплялся за юбку и колготки. В бытовке салабоны пришивали дедам подворотнички. Собаки рыгали, наевшись мертвечины. В зеркале отражались покосившиеся часы шиворот-навыворот. В подвалы бросали гранаты. Матери показывали всем на рынке фотографии в полиэтиленовых мешочках. Снайпер выбивал из головы красную пыль. Деды, не доев кашу в тарелке, харкали в нее. Вместо ребенка, хоронили детское платье. Через забор летели шишки и щебенка. Из сострадания пристреливали. В трусах и сапогах играли в футбол сдутым мячом на больничном дворе. Мяч сипел и не мог отдышаться, когда ему били под дых. И никто не хотел сжалиться, чтобы никого больше не мучить.
Вся электричка читала детективы. Это и понятно. В детективе предполагается, что до того, как совершено преступление, до появления первого трупа, в мире существует некая изначальная гармония. Потом она нарушается, и сыщик не только находит убийцу, но и восстанавливает миропорядок. Это древняя функция культурного героя. Ему сумерки по колено.
И я убеждена, что петь, когда кругом ненависть и смерть, - не менее важно. Может, ещё важнее
Душа, как и тело, пахнет собой и своей пищей.
Вся электричка читала детективы. Это и понятно. В детективе предполагается, что до того, как совершено преступление, до появления первого трупа, в мире существует некая изначальная гармония. Потом она нарушается, и сыщик не только находит убийцу, но и восстанавливает миропорядок. Это древняя функция культурного героя. Ему сумерки по колено. И к тому же ясно, где добро и где зло, потому что добро всегда побеждает и нельзя ошибиться: если победило- значит, добро.
Корни травы живут себе и не знают, что кто-то уже ее сжевал.
Я упряма как черт: когда мне с силой и жаром говорят о бессмертии, я уверена, что с этой жизнью все кончается, и наоборот, когда меня стараются убедить, что все кончено, - я вдруг начинаю верить, что раз я есть, то я буду.
Имя Ксения — редкое, но стало вдруг популярным из-за прихоти Александра Третьего, который так назвал свою дочь.
У воспоминаний нет ни дат, ни времени, ни возраста
"А что вы думаете?" - "А я думаю, что Скрябин умер из-за фурункула, и что заражением крови его наградили в парикмахерской, и он ничего не успел, что хотел сделать". - "И что, теперь не надо ходить стричься в парикмахерскую?" - "Нет, надо быстрее делать то, что хочешь".
Несчастья не потому случаются, что трескаются зеркала, а это зеркала трескаются потому, что должны случиться несчастья.
Где-то прочитала: никого нельзя удержать днем при помощи того, что произошло ночью.
Все имеет свою цену: за счастье - горе, за любовь - роды, за рождение - смерть.
Ребенок - это как если твое сердце где-то вне твоего тела. Ты здесь, а сердце бьется там.
Есть же такие люди, которые на всех похоронах хотят быть покойниками!
Люди, которые были вместе и достаточно близки, встречаясь через много лет, ищут ту ушедшую близость, хотя стали уже совсем другими, это можно сравнить с водой, которая была в вазе, а потом стала паром или дождём.
Мы есть то, что мы говорим.