Война, торговля и пиратство - три вида сущности одной
А вспыхни у соседей дом, уже не скажешь- наша хата с краю
При не полном освещеньи, все вы просто восхищение
Я философский камень дал им, философа не достает
Котам нужна живая мышь, их мертвою не соблазнишь
И кто собой не в состоянье властвовать, Тот властвовать желает над соседями.
Большая дерзость - притязать на то, Чтоб что-то значить, превратясь в ничто.
С талантом человеку не пропасть. Соедините только в каждой роли Воображение, чувство, ум и страсть И юмора достаточную долю.
Часть силы той, что без числа Творит добро, всему желая зла.
А церковь при своем пищеваренье Глотает государства, города И области без всякого вреда. Нечисто или чисто то, что дарят, Она ваш дар прекрасно переварит
Я слишком стар, чтоб знать одни забавы, И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
Живейшие и лучшие мечты В нас гибнут средь житейской суеты.
Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил. Однако я при этом всем был и остался дураком
Во всем большом есть постепенность, А не внезапность и мгновенность.
Красу делить нельзя: кто ею всей владел, Тот рад ее убить, чтоб не делить ни с кем.
И каждый, кто желанным обладает, Всегда, глупец, к желаньям новым рвется, Презрев то счастье, что само дается: Чтоб лед согреть, он солнце покидает.
Я богословьем овладел, Над философией корпел, Юриспруденцию долбил И медицину изучил. Однако я при этом всем Был и остался дураком.
Прошло и не было - равны между собой.
Кто ищет, вынужден блуждать.
Фауст Пергаменты не утоляют жажды. Ключ мудрости не на страницах книг. Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой, В своей душе находит их родник.
Глупцы довольствуются тем, Что видят смысл во всяком слове.
Что трудности, когда мы сами Себе мешаем и вредим! Мы побороть не в силах скуки серой, Нам голод сердца большей частью чужд, И мы считаем праздною химерой Все, что превыше повседневных нужд. Живейшие и лучшие мечты В нас гибнут средь житейской суеты. В лучах воображаемого блеска Мы часто мыслью воспаряем вширь И падаем от тяжести привеска, От груза наших добровольных гирь. Мы драпируем способами всеми Свое безводье, трусость, слабость, лень. Нам служит ширмой состраданья бремя, И совесть, и любая дребедень.
Пусть чередуются весь век Счастливый рок и рок несчастный. В неутомимости всечасной Себя находит человек.
Что нужно нам – того не знаем мы, Что ж знаем мы – того для нас не надо.
«Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.»