«Такой вещи, как идеальный текст, не существует. Как не существует идеального отчаяния». Это сказал мне один писатель, с которым я случайно познакомился в студенчестве. Что это означает на самом деле, я понял значительно позже — а тогда это было неплохим утешением. Идеальных текстов не бывает — и все… Но в апреле 1978 года на бейсбольном матче Япония — США Харуки Мураками впервые понял, что может написать идеальный роман. Так родилась книга, положившая начало культовой «Трилогии Крысы», —...
Между нашими попытками что-то осознать и действительным осознанием лежит глубокая пропасть. Какой бы длины линейка у нас ни была, эту глубину нам не промерить.
-Даже не думала, что будет так жарко. Просто ад какой-то...
-В аду жарче.
-Ты что, там был?
-Люди рассказывают. Когда там становится до того жарко, что крыша едет, то тебя переводят в место попрохладнее. Чуть отойдешь - и опять в пекло.
-Как в сауне.
-Именно. Но есть и такие, которых обратно не посылают, потому что они уже чокнулись.
-И что с ними делают?
-Отправляют в рай. Чтобы они там белили стены. В раю ведь так - стены должны быть идеально белые. Чуть какое пятнышко, уже непорядок. Это ведь рай! Вот они и белят их с устра до вечера, портят себе бронхи.
-А зачем ты книжки читаешь?
Я проглотил последний кусок ставриды вместе с пивом и убрал тарелку. Рядом лежал недочитанный том "Воспитания чувств". Я взял его и с шуршанием пробежался по страницам.
-Затем, что Флобер уже помер!
-А живых не читаешь?
-Живых читать никакого проку нет.
-Почему?
-Потому что мертвым почти все можно простить.
Отдающий без сожаления всегда получает.
Я разделил блокнот линией на две половины и выписал в правую всё, чего достиг за это время, а в левую - всё, что потерял. Потерял, растоптал, бросил, принес в жертву, предал... До конца перечислить так и не смог.
Ложь и молчание - два тяжких греха, которые особенно буйно разрослись в современном человеческом обществе. Мы действительно много лжем - или молчим.
Но с другой стороны, если бы мы круглый год говорили - причем, только правду и ничего кроме правды, - то как знать, может, правда и потеряла бы всю свою ценность...
В романе Крысы я бы отметил два положительных момента. Во-первых, там нет сцен секса, а во-вторых, никто не умер. Ни к чему заставлять людей помирать или спать с женщинами — они этим заняты и без того. Такая порода.
Пока продолжаешь учиться чему-то новому, старение не так мучительно.
"Когда я прохожу под Эмпайр Стэйт Билдинг, то всегда открываю зонтик. Люди сверху так и сыпятся."
Но если хорошо подумать, условия у всех одинаковые. Мы
все попутчики в неисправном самолете. Конечно, есть везучие, а есть невезучие. Есть
крутые, а есть немощные. Есть богатые, а есть бедные. Но все равно ни у кого нет такой
силы, чтобы из ряда вон. Все одинаковы. Те, у которых что-то есть, дрожат в страхе это
потерять - а те, у кого ничего нет, переживают, что так и не появится. Все равны. И тому,
кто успел это подметить, стоит попробовать хоть чуточку стать сильнее. Хотя бы просто
прикинуться, понимаешь? На самом-то деле сильных людей нигде нет - есть только те,
которые делают вид.
Просыпаясь в чужом доме, я всегда чувствую себя, как запиханная в неподходящее тело душа.
Даже в самой жалкой ситуации можно чему-то научиться.
Когда долго смотришь на море, начинаешь скучать по людям, а когда долго смотришь на людей - по морю.
Такой вещи, как идеальный текст не существует. Как не существует и идеального отчаяния.
На самом-то деле сильных людей нигде нет – есть только те, которые делают вид.
Мне иногда кажется, что я старею каждый час. И что самое страшное, так оно и есть.
Небо люблю. Сколько угодно могу на него смотреть - не надоедает. А когда не хочу, то просто не смотрю.
Но приходит время, когда каждый возвращается на свое место. Только мне некуда вернуться. Знаешь, есть такая игра - все вокруг стульев бегают, потом садятся - а одному стула не хватает.
- Слушай, - сказал он, - может, нам с тобой объединиться в команду? Мы, за что ни возьмемся, все так славно получается! - А с чего начнем? - Давай пиво пить.