Средневековая Европа. Убийцы и грабители братья Гроссбарт отправляются в путешествие из германских земель на юг, спасаясь от гнева местных жителей и надеясь разбогатеть. В семье Гроссбарт уже несколько поколений промышляют разорением могил, и братья намерены прославить себя и предков, добравшись до легендарных склепов Гипта. Чтобы добраться туда, им придется пройти через опасные и неизвестные земли в компании самых разных путешественников: купцов и убийц, падших священников и жуликов всех...
Трусость часто прикидывается здравым смыслом.
Хуже слишком глупого ребенка может быть только слишком умный.
Отчаяние часто побеждает разум.
Как и большинство мужчин, равно уродливых внутри и снаружи, Манфрид терпеть не мог всех красивых людей на общих основаниях.
Нужно знать разницу между тем, что тебя обманом заставили посчитать судьбой, и тем, что на самом деле твоя судьба.
Человек много чего может о себе думать, пока ему кто-то не укажет на ошибку.
Если бы Родриго верно перевел диалог между Петром и Гроссбартами, невообразимые богохульства братьев наверняка привели бы к большим неприятностям, но он не вмешивался, а косноязычный и взволнованный Рафаэль не смог бы передать степень их еретических бредней, даже если бы захотел.
– Ты много видел червей с глазами и ножками, а?
– Кроме тебя?
Спор кипел еще некоторое время, а потом естественным образом перешел в потасовку. Гегель радовался тому, что жив и может пинать брата ногами. Манфрид чувствовал в точности то же самое.
Голод всегда дышит в спину, если аппетит у тебя внушительный.
Сказать, что братья Гроссбарт были жестокими и корыстными душегубами, значило бы возвести напраслину на худших из разбойников с большой дороги. А назвать их кровожадными свиньями, значило бы смертельно оскорбить даже самых грязных боровов.
Дармовая выпивка и укрытие от непогоды – такие дары, к которым не стоит придираться.
Заботиться о муже ничуть не труднее или желаннее, чем ухаживать за свиньей.
Странное желание утопить брата было странным симптомом морской болезни.
– Не стоило морочиться с телегой, – заявил Манфрид.
– На своем горбу одеяла хочешь тащить? Репу тоже? Нет уж, спасибо. Только телеги оправдывают существование коней. Они для телег и нужны.
По невыразимой и не до конца понятной причине Гегель всегда не доверял четвероногим тварям. Наверное, потому, что ног у них слишком много.
Оставалось биться с чудовищем на земле. Нужно только сохранять спокойствие, и вдвоем у них вполне может получиться то, что было бы невозможно для одинокого путника. Но если дрогнут, оба погибнут. Ни один из братьев не надеялся, что это будет худшая смерть, какую можно вообразить. Выхода нет – нужно драться!
Братья завопили. И бросились бежать. В разные стороны.
– Ты много видел червей с глазами и ножками, а? – Кроме тебя? Спор кипел еще некоторое время, а потом естественным образом перешел в потасовку. Гегель радовался тому, что жив и может пинать брата ногами. Манфрид чувствовал в точности то же самое.
Трусость - усомниться в судьбе, а отвага и честь в том, чтобы пытаться ее изменить.
Слова труднее украсть, если они непонятны.
Кровь может испортиться за одно поколение, а может веками очищаться.
Если человек не может дать врагу отпор за собственным столом, он и сидеть за ним не вправе.
Кровь может испортиться за одно поколение, а может веками очищаться, чтобы породить нечто поистине чудовищное.
– Нельзя ее просто так тут бросить, – заявил Манфрид, – а то найдет какой еретик и применит во зло. – Как применит? – Я же не еретик, откуда мне знать? Но они найдут ей применение, будь покоен.
– Кардинал валяется на койке и рассказывает что-то стенке, как обычно, – ответил Манфрид, поднимаясь, чтобы нацедить себе еще пива. – Он, похоже, раньше был неортодоксальный, а теперь – невменяемый.