«Потерянным поколением» прозвали их. А они на самом деле потеряли все — ну или практически все?
Что ж осталось? Спасительная ирония и верная дружба. Ведь подругому невозможно выжить в «охваченной кризисом стране», ни устоять перед «алкогольно-житейски-любовными трудностями» — ни, даже выгодно продать мало кому нужный украденый черный обелиск!
Я где-то читал, что моржи остаются совершенно равнодушными, когда охотники, нападая на стадо, убивают дубинками их соседей, – и я видел, как во время войны целые народы вели себя совершенно так же.
– В качестве кого же ты хочешь идти в мир?
Я смеюсь.
— Просто как искорка жизни, которая попытается не угаснуть.
…Лучшие остроты на свете говорятся серьезными людьми…
Цинизм – та же сердечность, только с отрицательным показателем…
– Наша проклятая память – это решето. И она хочет выжить. А выжить можно, только обо всем забыв.
– …Где мои мечты? Исполнение – враг желания.
А жизнь, хорошая или плохая, все равно есть жизнь, это замечаешь, только когда вынужден ею рисковать.
— А что такое жизнь?
— Именно то, что в данную минуту происходит.
— Несчастье не в том, что невозможно слиться до полного единства и приходится расставаться, каждый день и каждый час. Знаешь это, и все же не можешь удержать любовь, она растекается между пальцами, но она – самое драгоценное, что есть на свете, и все же ее не удержать. Всегда один из двух умирает раньше другого. Всегда один из двух остается.
Ставить человеку в вину его молодость — самое неубедительное возражение, какое можно придумать…
…Так уж повелось на свете: когда мы действительно что-то начнем понимать, мы уже слишком стары, чтобы приложить это к жизни, так оно и идет – волна за волной, поколение за поколением, и ни одно не в состоянии хоть чему-нибудь научиться у другого.
Раздвоение личности – это обычно желание убежать от самого себя.
«Нападай на противника в ту минуту, когда он считает, что уже победил, и в том месте, где он меньше всего ожидает нападения».
…Женщина, которую пожелал другой мужчина, пусть это всего-навсего распутный гробовщик, тут же становится нам дороже. Уж так водится, что на человека гораздо больше влияют относительные ценности, чем абсолютные.
Многие люди добры и честны, пока им плохо живется, и становятся невыносимыми, едва только их положение улучшится, особенно в нашем возлюбленном отечестве; самые робкие и покорные рекруты превращались потом в самых лютых унтер-офицеров.
Государство, этот неуязвимый обманщик, который растрачивает биллионы, но сажает за решетку каждого, кто недодал ему пять марок, всегда найдет уловку, чтобы своего обязательства не выполнить.
Одиночество не имеет никакого отношения к тому, много у нас знакомых или мало.
…Человек не только извечно лжет, он также извечно верит в добро, красоту и совершенство и видит их даже там, где их вовсе нет или они существуют лишь в зачатке.
Добро тоже таит в себе опасность, оно может причинить больше разрушений, чем простенькое зло.
— На хороших манерах нынче далеко не уедешь.
— Нет? А на чем же? – спрашиваю я, чтобы заставить его высказаться.
— Нужно иметь чугунные локти и резиновую совесть.
У нас с ним дружеские отношения, как бывает обычно, когда отношения между людьми основаны на взаимной выгоде.
Странное дело: если бы близкие при жизни иного покойника хоть наполовину так заботились о нем, как тогда, когда им от этого уже нет никакой пользы, трупы наверняка охотно отказались бы от самых дорогих мавзолеев; но уж таков человек: по-настоящему он дорожит только тем, что у него отнято.
И запомни одно: прав всегда тот, кто лежит с женщиной в постели.
Стань богаче других, если тебя злит их богатство.
- А когда можно считать себя взрослым? - Когда начинаешь больше думать о себе, чем о других.