Моя жизнь больше всего напоминает спектакль, где мне приходится играть роль, определённую кем-то заранее. Послушная дочь, прилежная студентка, верная невеста… Но всё это мало волнует Романа Бесова, по кличке Бес. Похоже, он твёрдо решил превратить мою жизнь в кошмар или… стать её частью. Бес: «Я ничего не делаю наполовину. Когда на шею бросается красотка с просьбой: „Притворись моим парнем!“, мне ничего не стоит стать им на самом деле. Жаль только, что красотка идёт на попятную. Но она ещё не...
Бес… Надо же, как ему подходит. И как это всё не вовремя. Моя жизнь и без того напоминает дурной спектакль, в котором приходится играть отведённую роль. И мне не нужно вот это препятствие, возникшее словно из ниоткуда. Как чёрт из табакерки, услужливо подсказывает воображение
-- Хочешь купить меня как сувенир на предновогодней распродаже? Бери бесплатно. Весь твой. Только тараканы в голове идут бонусом. Но я без них никуда.
Я: «Жених не разрешает». Теперь моя очередь быть довольной: улыбка Ромы медленно сползает вниз. Бес: «А на хрен послать ты его не пробовала? Говорят, помогает при неоднократном повторении.» Я: «От тебя же избавиться не помогает. Представь себе, не ты один такой… настырный.»
Он что-то говорит еле слышно, но слов не разобрать. И не хочется. Земной шар остановился и… продолжил движение без нас, выкинутых далеко за пределы его орбиты.
– Ты… – начинает он. Обрываю:
– Я. Что-то ещё? – привычно всовываю сигарету между губ ухмыляясь.
– По какому праву ты распоряжаешься жизнью моей дочери? Ты ей кто? Никто.
– Если вы про закорючку в книге регистрации браков граждан, то да. Её там ещё нет. И с этой точки зрения, я – никто. Но у меня есть все шансы стать кем-то. Я бы даже сказал, огромные шансы. Стопроцентные. А теперь посмотрите на себя. Кем вы были? Глава семейства, отец… А сейчас Снежинка даже слышать вас не хочет, не то что видеть. Разницу чувствуете? Лучше быть никем и стать кем-то, чем наоборот.
– Какая ещё Снежинка, щенок?
– Моя. Смиритесь. Придётся жить с этим знанием, что дочери у вас нет. По крайней мере, сейчас точно нет. И закатывать скандалы здесь не стоит. Не стоит, вообще, приближаться к ней на ближе, чем на километр до тех пор, пока она сама этого не захочет.
– Снежана, так не пойдёт. Будешь бледнеть из-за каждой мысли, я тебя оставлю ещё на неделю здесь. В стенах этой палаты. А потом Рома заклюёт меня насмерть. Потому что ему не терпится забрать тебя из больницы. Всё будет хорошо. Не переживай. Рома рассказал мне о вашей ситуации. И если тех гарантий, что уже есть сейчас, тебе кажется недостаточно, то просто подумай о том, что теперь за вашими спинами маячит фигура Бесова-старшего. Леонид Павлович усмехнулся: – У них с Романом не самые тёплые отношения, но Бесов не намерен спускать произвол, творящийся по отношению к его родным.
– Ты… просто взял и вывернул наизнанку моё сердце… и забрал. Верни мне его обратно, Рома. Я не знаю, где оно. Но болит… Пусто в груди, но всё равно болит… Чёрт. Как же сложно удержаться. Нет, просто невозможно…
– Открой глаза, Снежинка. У меня самого перехватывает горло и всё дрожит перед глазами, становится мутным и расплывчатым. – Я тебе его не отдам… Ни за что, слышишь?.. Возьми моё, если… Если оно тебе ещё нужно, потому что… Снежинка запускает пальцы в волосы и дёргает моё лицо к себе, прижимаюсь своими губами к моим.
– Роман, мне пора.
– Отпустить тебя? Хорошо, поцелуешь – отпущу.
– Это шантаж. – Наглый и откровенный. Такой же, как твоя просьба.
– Всего один поцелуй, – капитулирует она.
– Это может быть очень долгий и сексуальный поцелуй…
– Нет. Он будет таким, каким решу я.