Ян Гейман казался мне небожителем. Ведь кто я? Так, дочь экономки. А он… Мне казалось, он – все. Выше, больше… ничего нет. И никого. Существовал лишь один шанс заинтересовать такого мужчину – самой подняться высоко-высоко. Эта история – мой путь. Мой тернистый путь от земли до рая.
Внимание! Аудиозапись содержит нецензурную брань
Возрастное ограничение: 18+
- А ты знаешь, что ты теперь принадлежишь к клубу десятитысячников?
Меня одолевала дремота, но я понимала, что нет никакого смысла ложиться спать – мы уже подлетали.
- Это еще что за клуб такой? – зевнула я.
- Клуб тех, кому посчастливилось заняться сексом в самолете.
Я замерла. Открыла один глаз. Перевернулась на живот и уставилась на мужа...
- Отлично, – обрадовался тот. – Так, а что вас смущает?
- Ничего. Я хотел бы знать… Хм… могу ли я прямо сейчас возобновить свою хм… интимную жизнь.
Прерывая наш разговор, в палату вернулась Лиля. Доктор посмотрел на нее, на меня. Усмехнулся чему-то…
- Прямо сейчас не стоит.
- А что так? – вмиг напрягся я.
- Ну, что вы, герр Гейман, дождитесь хотя бы, пока я выйду, - уже в открытую засмеялся пожилой немец. И так это у него заразительно получалось, что я тоже захохотал, откинув голову. А Лилька… она ж вот вообще ничего не понимала, но почему-то тоже улыбалась. Глядя на нас...
Потому что хуже смерти может быть только унизительная, позорная смерть...
Нет. Мне не кричать хотелось. Мне об стены хотелось биться. Головой. И плакать хотелось… От бессилия плакать. Потому что очень страшно умирать, когда только-только жить начал. А ведь я знал, что не буду жить неполноценным. Я… не смогу...
- Чистая совесть – первый признак зарождающегося склероза! – рявкнула мать. – А за тобой еще грешков – дай боже...
...А ведь глупость это! Думать, что у неё без меня ничего не вышло бы… Потому что оно либо есть в тебе – либо нет. В ней было…
Я зевнула. Закинула ноги на перевернутый ящик, который здесь у меня играл роль стола, и вдруг подумала о том, что нет большего самообмана, чем в середине июля думать, будто лето еще впереди. Даже если календарь говорит об обратном… Даже если на календаре ровно половина… Это всего лишь иллюзия. Оглянуться не успеешь – и нет его. Лета…
-Мам, дай я хоть на улицу выйду!
- Да иди куда хочешь! Только к Лильке не лезь!
- Почему? Что она тебе такого плохого сделала?
- Плохого? Дурья ты башка! Да я Лильку как родную люблю.
- Что-то незаметно!
- Это потому, что у тебя дальнозоркость! А то, что у носа, ты в упор не видишь.
- Господи, бред какой…
- Ну, ни фига себе! Вы где так танцевать научились? – подлетела к нам Сонька, обнимая одной рукой отца, а другой меня. – Невероятно круто! Правда, ба?
- Думаю, лежа у них бы было больше шансов довести дело до ума...
-Это все ваши диеты. До добра они не доведут. Сначала головокружения, потом анорексия и бесплодие...
- Черт, - Сонька растерла лицо ладонями, а потом опустила голову на гладкую поверхность стола. – Прости. Времени правда совсем не было. У нас столько желающих поучаствовать в проекте, Лилька… А когда я не вела с ними переговоров, то… Господи, мы из постели не вылезали. Сумасшествие какое-то!
- И как? – поинтересовалась я, поджимая под себя ноги.
- Что как?
- Как оно?
- Хуже некуда! Кажется, умру, если не коснусь его. И если коснусь… умру. Секс по любви - это… как наркотик. Чистый кайф. Которого всегда мало...
- Со-о-оня! – мои глаза широко распахнулись.
- Что?
- А ну-ка рассказывай, откуда у тебя это? – я поддела пальцем горловину, чтобы убедиться… нет… не показалось! Характерное пятнышко… А рядом еще. Хотела бы я посмотреть на этого смельчака, который не побоялся наставить Соньке засосов. Она ж могла и голову за это открутить. Прямо после секса, ага… Как самка богомола.
- Ой, - шепнула та, накрывая отметины смуглыми пальцами...
-Знаешь что? Прав Жванецкий! У одних полушария защищены черепом, а у других – штанами!
...Уже даже не удивляясь, что нас с Лилей постоянно судьба лбами сталкивает. Уже… по-другому на это глядя. Потому что ничего в этой жизни, ничего в принципе не происходит просто так. А что б уж с таким упорством…
Она не соизволила переодеться. И, пожалуй, еще никогда ее наряд не смотрелся настолько неуместным, как сейчас. Но в этом и была моя мать. Скорбеть она предпочитала не напоказ. Потому что напоказ – это пошло...
-Мама! – рявкнул я. – Прекрати немедленно. Мне уже не два года.
- А няньки все равно нужны...
...Ну ладно, он… кобель… С них-то что взять, с мужиков-то?! Но ты-то! Ты! Он тебя пальцем поманил, а ты сразу – бах, и на спину? А гордость? А женская мудрость где? Думаешь, ты его тем, что между ног, удержишь?!
...Ада Яковлевна утверждает, что годы, любовники и бокалы вина – это то, чему не стоит вести счет...
Ведь на самом деле напряжение, в котором я жил, было колоссальным. Расслабить меня могли лишь секс, спорт и… музыка...
Когда ты можешь позволить себе все… вот вообще все, что угодно: любые удовольствия, любой каприз из тех, что можно купить за деньги, в какой-то момент просто не остается того, чего бы ты еще не пробовал; мест, в которых бы ты еще не бывал; эмоций, которых бы ты еще не испытывал. И от этого складывалось гадкое ощущение, что я напрочь разучился ловить кайф от жизни...
— Ада Яковлевна утверждает, что годы, любовники и бокалы вина – это то, чему не стоит вести счет.
— Чистая совесть – первый признак зарождающегося склероза! – рявкнула мать. – А за тобой еще грешков – дай боже.
Умной быть легко - мало конкуренток