Первый день Рождества. Морозный воздух буквально режет легкие. По покрытой трещинами дороге, спускающейся со склона горы вниз к шоссе, уже давно никто не ездит. По краю обрыва заброшенной каменоломни, то ложась на живот и подползая к самому краю, то бешено прыгая на всех четырех лапах, мечется черно‑белый бордер‑колли. Там, внизу, скоро найдут тело его хозяина. Местные полицейские обнаружат на трупе следы, явно указывающие на то, что тело волокли к обрыву. А значит – это не несчастный случай, и...
Только теперь у нее возникают сомнения, удастся ли им вообще где-нибудь перекусить.
Гертруду захлестывают воспоминания о последней прогулке брата, она всхлипывает и съеживается в кресле. Карен делает паузу, звенит фарфор, все прихлебывают чай.
Монотонное существование с долгими рабочими днями, отдельными посещениями местного паба и одинокими вечерами дома сменилось постоянным присутствием других и растущим ощущением нашествия посторонних.
Харри бросает быстрый взгляд в их сторону. В его глазах равно читаются тревога и любопытство.
С дороги, где она стоит, крепко прижав варежку ко рту, брата не видно. На секунду ее захлестывает головокружительно-тщетная надежда — может, там внизу не Фредрик. Может, там всего-навсего старый изжеванный теннисный мяч, игрушка Сэмми, которую пес упрямо таскает с собой. Может, Фредрик ненароком бросил его не в ту сторону, не вверх по склону, как обычно. И когда она с замиранием сердца подходит к обрыву и вытягивает шею, его по-прежнему не видно