Ироничную искусствоведку Вилку перенесло в мир Гало, где набирают ход мрачные события, о которых жители местного университета старательно молчат. Вилке предстоит не только выяснить, что тут происходит, но и разобраться со своей личной проблемой – с тем фактом, что в новом мире ей досталась роль фамильяра при молодом колдуне Артуре Эдинброге, который явно находится в центре грядущих событий. И который, хоть и невозможно хорош собой, но замкнут и одинок. Университетский стиль преппи, юмор, тайны,...
- Как порвать нашу с Артуром связь?
- Ну, проще всего, тебя убить. Сейчас принесу тебе каталог возможных вариантов казни. Выберешь по своему вкусу.
«Вилка, ты просто бестолочь, – обречённо подумалось мне. – В следующий раз досчитай до десяти, прежде чем что-то предпринимать. Хотя нет, так ты станешь чересчур тормознутой для экстренных ситуаций… Ладно, тогда просто смирись с этой ролью: бес-то-лочь. Приз за отсутствие инстинкта самосохранения уходит тебе».
Мы с Артуром так и не поговорили о его бывшей девушке. И так и не разогнали маятник наших отношений – ни в сторону настоящей близости, ни в сторону прежней формальности. Так и покачивались туда-сюда на мягких волнах нерешительности, как два очень стеснительных героя ситкома, которым зритель уже устал орать со своей стороны экрана: ну! Ну давайте, блин! Ну хоть что-нибудь!.. Ну хотя бы поговорите обо всём!
Жить надо в согласии со своими желаниями. Вот только разобраться в них, как и в некоторых своих чувствах, - задача не из лёгких.
Поразительно, насколько быстро ко всему привыкает человек. И если раньше это казалось мне достоинством нашего брата, то теперь я чаще думаю: насколько же мы слабы. Как сильно нас можно прогнуть, как долго мы готовы закрывать глаза и адаптироваться к чему угодно. И беда в том, что зачастую это происходит не из истинного принятия, чистого библейского смирения перед концом, а из банальной трусости.Не всегда. Но часто. Возможно, научиться отличать одно от другого, быть честным в понимании причин, ведущих к тому или другому выбору, — одна из важнейших задач для каждого из нас.
— Подъём! — грозно воскликнул Артур после того, как я, к его вящему изумлению, проигнорировала прилетевший снаряд.— Мы не в армии, эй! — простонала я, ещё глубже закапываясь под подушку. — Можно как-нибудь понежнее?..— Понежнее было в семь утра, когда я сказал тебе «Доброе утро». Чуть менее нежно — в девять, когда я спросил: «Разве не ты сама хотела тренироваться?» А сейчас уж, прости, время крайних мер под названием «полдень».
-М-да-а-а, вот так вопль! А я, когда услышал, что в университете появилась землянка, обрадовался. Думал, зажжём с соотечественницей! Кончилось моё одиночество! А тут, если мы что и зажжём, так это погребальную свечу, когда меня хватит удар от громкости твоего крика.
Критическое мышление — наше всё. Главное, не путать его с критиканством.
— И тебе не было страшно?— А почему мне должно было быть страшно?— Ну… Такое серьёзное решение. Вдруг ты бы разочаровался в мире Гало?Он расхохотался.— Вилка, эй!.. Ты напоминаешь мне моих старых земных друзей, которые боялись переезжать в другую страну. А некоторые — в другой город. А кто-то и вообще в соседний двор. Мол, у них не получится там устроиться, и всё такое, ужас-ужас.— Но у них и впрямь могло не получиться.— И?— Что «и»?— В чём проблема-то?— Э, ну. Они бы как бы проиграли. Остались бы незнамо где у разбитого корыта.— Это с хрена ли бы они проиграли, прошу прощения?! Они бы опыт получили! А если совсем худо стало бы — вернулись бы назад. Самолёты никто не отменяет. А тут никто не отменяет Большой Адронный Телепорт, для нас с тобой уже готовенький и предоплаченный. Если я захочу — я вернусь. Возможностей во вселенной куда больше, чем проблем. Но людям почему-то нравятся проблемы: они их, даже чисто теоретические, с удовольствием смакуют, обсасывают и раздувают. Только вот мне такой мейнстрим не по нраву. Случилась задница — я думаю, как выбираться. Не случилась — так и чего о ней размышлять? Жизнь прекрасна, пока она прекрасна, ёлы-палы!
- Грааль оказался просто чашкой. Хорошей, добротеой, но всего лишь чашкой. И я думаю, что смогу сделать такой же сам.
Ведь мысль о том, что у тебя где-то есть родина, очень утешает. На неё можно повесить все свои житейские неурядицы. Убеждать себя: это здесь я неудачник, потому что я на чужбине. А вот как перееду домой, так сразу же заживу, человек человеком.
И это очень удобно, потому что жертвовать тем, что ты знаешь, — это безнравственно, но жертвовать концептом, так сказать, конструктом — это совершенно нормально. Вы же не рыдаете всякий раз, когда слышите, что где-то во вселенной идёт война, верно? До слёз вас доводит лишь война, имеющая к вам отношение.
Да и вообще: у него ведь кот! А те, кто с котиками, не гибнут. Это же аксиома, м-м? Если не Артур, то сам Уорхол там всех уже раскидал, зуб даю. Правой лапкой… Потом левой… И хвостом по щам.
Наверное, это не так-то легко - взять и развенчать своих кумиров. Признать, что нет никаких "великих", "знаменитых" или хотя бы "взрослых". Что все мы, по сути, одинаковы. И разница лишь в том, какую ответственность мы готовы нести: идти по чьим-то стопам или прокладывать новый путь, ведя за собой...
Наверное, я просто накручиваю. Я очень люблю накручивать. Была бы прекрасной прядильщицей, дай мне кто-нибудь вместо пряжи нервы.
Он же сказал: наберитесь терпения. Да и вообще: у него ведь кот! А те, кто с котиками, не гибнут. Это же аксиома, м-м?
-Мстить будешь? - предположила я. Он оскорблённо поморщился. Что есть, то есть - у думающих слоёв населения слово "месть" давно стало признаком мелкой душонки. Ибо душа широкая легко переступает через идиотов и живёт дальше, не тратя себя на сведение счётов.
Память - сильнейший из фильтров реальности.
"А ещё одиночество - это страшная уязвимость, - подумала я, - потому что я рефлекторно тянусь к каждому, каждому, кто поманит... Не самая безопасная вещь - такая дыра в душе. Вот я и отгораживаюсь от людей шипами, язвительностью, иголками - не подходи, убью... Немногие рискуют все-таки подойти. И их можно понять".
Нам просто хотелось в это верить, ведь надежда - первый признак человека. Она заставляет нас жить, созидать, любить, бесконечно толкает вперёд, пусть даже мы и подозреваем, что кончатся все наши сказки жирной точкой и долгой темнотой нахзаца. Очень смешная и горькая, странная штука - надежда.
Всё самое прекрасное в жизни похоже на угрозу - угрозу банальности, скуке и повседневности.