Триумфальная, душераздирающая и правдивая история легендарных сестер Шанель Антуанетта и Габриэль «Коко» Шанель всегда знали, что родились для лучшей доли. Брошенные своей семьей, они выросли под присмотром благочестивых монахинь, готовящих сестер для простой жизни жен торговцев или лавочников. Их секретный тайник под половицами, набитый любовными романами и вырезками из журналов – все что у них было, чтобы поддерживать в себе мечты о будущем. Пришло время, когда сестры Шанель должны были выйти...
Леди никогда не следует задерживаться слишком надолго. Леди всегда должна заставлять их желать большего. У нее всегда должно быть место, куда ей нужно спешить.
Если ты богат, это не означает, что не нужно мыться.
Если ты собираешься грешить против скромности, стоит это делать, по крайней мере, с кем-нибудь богатым.
По мере того, как росла наша тайная библиотека, расширялось наше воображение и наш мир.
Гораздо легче мечтать, когда знаешь, о чем.
Видите, как мужчины выпячивают грудь, а дамы хлопают ресницами, глядя на них, но при этом не упускают из виду других женщин? Это наука, настоящая наука любви и ухаживания.
От нас требовали довольствоваться своим положением, поскольку это богоугодно. Но нам не хотелось с этим соглашаться.
Иллюзия богатства возникла из лохмотьев нашего прошлого.
Смирение? Payantes не были одеты ни во что, кроме высокомерия. Я опустилась на колени, но, вместо того чтобы молиться о смирении, вознесла благодарность. Монахини всегда говорили о прозрении, и теперь, благодаря гордой Габриэль, оно впервые нашло на меня. Нам не нужно мириться с той участью, которую нам уготовили. С плохо сидящей формой, с чем бы то ни было. Больше – нет! Не теперь, когда у нас есть желание и наши умелые руки.Это нечто большее, чем просто облегающая юбка или блузка. Это – о будущем, о силе, которую я никогда не чувствовала раньше, и все это из-за кроя ткани и расположения швов.
Эдриенн улыбалась, румянец снова заиграл на ее щеках, и боль от необходимости вернуться в Мулен поутихла. Может быть, великие перемены происходят не от одного смелого шага. Мы не добрались до Парижа, но попытались. И благодаря этому Эдриенн была все еще свободна. Приключение напомнило мне о том, что случилось, когда мы подогнали нашу форму. Это по сути то же самое, что добраться отсюда туда или как превратиться из живущих за счет благотворительности в elegante. Вы просто не соглашаетесь с тем, что вам навязывают. Вы сами принимаете решение.
– Леди никогда не следует задерживаться слишком надолго, – объяснила Эдриенн. – Запомни это, Нинетт. Леди всегда должна заставлять их желать большего. У нее всегда должно быть место, куда ей нужно спешить.– Так вот почему ты взяла меня с собой? Я – предлог, чтобы уйти?– Конечно, нет! – возмутилась Эдриенн. – Мы хотели, чтобы ты пошла с нами.– И нам был нужен сопровождающий, – добавила Габриэль.– Что? Я слишком молода, чтобы быть сопровождающим.– В том-то и дело. Ты все еще школьница. Твое присутствие столь же эффективно, как присутствие старой вдовы в черном крепе. При тебе офицеры не могут позволить себе лишнего.Я хотела возразить, но придержала язык, понимая, что не важно, была ли я оправданием или сопровождением. Они могли бы не брать меня с собой, но они сделали это.
Пить шампанское было, без сомнения, актом патриотизма... ?
Как и все остальные, Париж снял бальное платье, драгоценности и убрал свои танцевальные туфли.На Западном фронте армии заняли выжидательную позицию, пока командование готовилось к длительному противостоянию. Ипподром Отей, где когда-то кружили зонтики и цилиндры, превратился в коровье пастбище. На площади Согласия паслись овцы. Многие до сих пор помнили осаду города прусскими войсками в 1870 году, когда парижане были вынуждены питаться крысами, кошками, собаками, а когда и их не стало, животными из зоопарка – тогда слон прокормил целый округ. Правительство надеялось предотвратить такое развитие событий. Теперь, чтобы сэкономить масло, муку и молоко, пекарям разрешили производить только круглый деревенский хлеб. Круассан был объявлен вне закона.
Мама была прачкой, горничной, бралась за любую работу, пока не умерла в тридцать один год от чахотки и переутомления, с разбитым сердцем.
Когда это случилось, никто из родственников не пожелал нас видеть, особенно наш отец. Это не стало сюрпризом. Как он мог путешествовать с места на место - из постели в постель - с такой обузой? Но разве отцы не должны заботиться о своих детях?
- Праздные руки, - без конца повторяли монахини, - это мастерская дьявола.