Между столов слышится какая-то возня, сопение и тихий смех.Вдруг на меня наезжает офисное кресло!– Ой! – взвизгивает девчушка лет пяти, которая сидит в нем.– Ой! – вторит ей мальчишка, который его толкает.Мальчишка… Почему-то не могу отвести от него глаз. Он кажется до боли знакомым.Такой смешной и… гордый. Прям как… Прям как я на той фотографии.У меня по спине вдруг бегут мурашки.Это же невозможно.Чьи вообще эти дети?– Я вас просила тихо посмотреть мультики! – слышу взволнованный голос справа...
— Нет, — трясет головой она. — Мне надо будет завтра на работу и вообще.
— Тебе не надо будет завтра на работу, — произношу категорично. — И если ты вообще не хочешь потерять эту работу, то мы едем завтра в аквапарк.
— Это шантаж, — выдыхает она, округлив глаза.
— А кто говорил, что будет легко? — вскидываю бровь...
...У меня просто отваливается челюсть от такой наглости. Что он о себе возомнил? Мы ему что — вещи? Когда нужно — взял, когда не нужно — убрал?
— Ты изменила мне!
— Ага! С футбольной командой! Вот видишь, и детей сразу много! Мальчик от Роналду, девочка от Бэкхема!
— Лана!
И тут я получаю тычок в живот!
— Не смей кличать на мою маму! — моя уменьшенная копия смешно сопит внизу, сжав кулаки.
Замолкаю. Боже, что я творю?! Зачем вообще затеял этот разговор при детях?
Ланка тоже молчит. Она дрожит, кусает губы. И тут слышится тихий голос девочки:
— Мама, а кто такой Бекхэм?
— Ну, — глажу его по голове, — будет и на нашей улице аквапарк!
— Плавда? — распахивает глазенки сын.
— Это присказка такая, — смеюсь я, — но сходим, обязательно сходим!
С отвращением поглядываю на смартфон, но все же беру и его тоже. Не глядя, закрываю фотографии, присланные мне хвостом Карины. Вчерашний ее девичник. Нас с женой сегодня ждет серьезный разговор. Очень серьезный. Кажется, пора заканчивать этот фарс, как бы ни настаивала на обратном моя мать. Я уже четвертый год жду, когда стерпится и слюбится. И с каждым днем только хуже...
— А, — морщится жена, — ты ешь как варвар! Хоть бы за стол сел.
Угу. Я бы сел. Если б ты его накрыла. Самому не хочется. Сейчас ты исчезнешь, усядусь у телевизора...
Терпеливо жду, пока хлопнет входная дверь. Выдыхаю с облегчением. Когда-то было горько, потом противно. Сейчас никак. Никак.
Мне плевать, что она делает, потому что не люблю я ее. И никогда не любил. Никого не любил, кроме Ланки. Черт… А вот сейчас больно…
— Так что? — она наконец справилась с драгоценностями, обулась и смотрит на меня глазами голодного спаниеля. — Можно я пробегусь по салонам?
— По каким салонам? — я явно потерял нить разговора. У меня тут что-то выпрашивают.
— По автомобильным, конечно! У Янки кабриолет красный, а у меня тачка старая! Еще скажут, что у Катаева дела идут неважно.
Твою ж… А то, что Катаев месяц как фабрику купил, не в счет?
— Карин, у тебя машине меньше года, — пытаюсь воззвать к голосу рассудка я.
— Ну она какая-то стремная уже, — тянет, оттопырив подкачанные губки, Карина.
— Премиалка последнего модельного ряда, — качаю головой я.
— Она серая!!! — категорично чеканит моя жена, и я понимаю, что покупки кабриолета мне не избежать. Ну и хрен с ним, лишь бы ко мне не лезла.
— Ладно, — киваю, — пройдись по салонам...