Жизнь хирурга Вадима Казаченко кардинально меняется, когда он находит странный бриллиант с ангелом внутри во время операции писателя Сергея Грекова. С этого момента его карьера начинает стремительно развиваться, а его соседка Марго начинает проявлять к нему интерес. В то же время жизнь Грекова идет краху, а таинственный камень, переносящийся из Средневековья, вовлекает всех героев в опасную игру. В книге "Желчный Ангел" Кати Качур задает вопросы о судьбе, случайностях, жизни и смерти,...
- Ты сможешь управлять судьбами, повелевать желаниями.
- Как ты красив Израиль, как ты не человечески красив. Почему все тебя боятся?
- Странно, что ты видишь меня таким, грешник...
Сознание практически выбралось из болота и хрупкой Настенькой из сказки «Морозко» дрожало на лютом холоде в ожидании чудотворного деда.
Она резко откинула одеяло и молниеносно воткнула в плечо шприц.– Отдыхайте. Сейчас боль утихнет. – И выкатилась со своей таратайкой прочь.Через пару минут на белой стене перед Сергеем Петровичем вспыхнуло пламя. От него концентрическими кругами разбежались разноцветные брызги, превратились в облака и радугу, какими обычно какают розовые единороги и любимые девушки в представлении мечтательных прыщавых юнцов.
У Миры была любовь ко всему большому. Занимая сама немало места в пространстве, она стремилась уравновесить себя гигантскими перстнями, исполинскими серьгами, мощными меховыми воротниками, палантинами длиной в Великую Китайскую стену, необъятными веерами и сумками-мешками, в которых можно потерять индийского носорога. Греков – единственное некрупное создание – был в этом списке исключением.
За год-другой обувь настолько изнашивалась, что ободранные места – особенно в области носков – Вадик намеренно пачкал в грязи. Ему было легче смириться с образом неряхи, нежели нищеброда.
– Как можно быть несчастным, если в мире есть мороженое?
Я стану обнимать их перед смертью. Они будут чувствовать мое тепло. Это ведь так важно, когда тебя обнимают на прощанье…
– Я поняла! Вы из похоронного агентства!– Теплее, – улыбнулся Азраил.– Наконец-то у них в штате появились интересные мужчины! Когда я узнавала расценки на похороны, со мной разговаривала премерзская тетка. Вы вообще знаете, сколько стоит смерть?– У смерти нет цены, – отозвался Дух.– Ошибаетесь, мой дорогой! Она дорожает год от года! Это безобразие! Чтобы заработать на смерть, нужно начать пахать с рождения!– Это факт, – согласился Ангел.
– А у вас там есть горячее водоснабжение?– Где?– Ну… куда вы меня сейчас потащите.– Боюсь, вам оно покажется чрезмерно горячим, – ответил Ангел.– Но, Ази, – влез Вася, – в шатре у праведников туман защищает от пламени солнца.– Вы что, охренели? Меня – к праведникам? К этим постным ханжам? Ни в коем случае. Мне нужна компания повеселее.
…потомки увидели Зою Моисеевну тихой, безмятежной, с легкой улыбкой на лице. Накрашенные ресницы опущены, помадный рот приоткрыт, румянец на щеках притушен, брови бесстрастны. Она выглядела так, будто выгодно распродала хрусталь и платки, отомстила любовникам, подожгла собес, выкурила сигарету и выпила вина.
– Скажи, Ази, почему Зоя Моисеевна видела твою красоту? Ведь она далеко не святая…– Не знаю, – пожал плечами Ангел, – такое нечасто, но встречается. Я называю это эффектом Адама. В честь одного араба, ювелира, который всю жизнь куролесил, а перед смертью оказался кристально чистым. Он уверял, что причиной всему восторженная, неубиваемая любовь к жизни.