Могильный Прах тут же погрузил меня во тьму, закрыв ящик крышкой.
Приглушенный звук земли рассыпался по ней, когда он принялся хоронить меня заживо.
— Я верю тебе, дитя. Ведь грех не приходит один.
— Они рождены от греха, совсем как ты. Их не желали. Их не любят. — Ее слова жалили, как всегда.
Может, я не заслуживала защиты Господа. Я ненавижу себя за то, чему послужила причиной. И Господь тоже наверняка будет меня ненавидеть.
— А что, если я буду их любить? Они отправятся в рай, если я стану их любить?
Черный дымок скользнул над моей головой к усыпанному звездами небу, и мальчик исчез. Я схватила кольцо и спрятала в карман, когда Могильный Прах пришел забрать меня. Он легко поднял меня с земли, будто я была куклой. Его рубашка пахла потом, землей и грядущими бедами.
— Не дай дьяволу меня забрать.
Бабуля расплылась в лучезарной улыбке, довольная моим страхом.
— Защитить тебя можно только одним способом, дитя. — От блеска ее глаз по позвоночнику пробежал холодок.
Мы пришли не на роды.
Нас позвали помочь с выкидышем.
Кровь в моих венах похолодела, когда я перевела взгляд на женщину.
Масло пожирателя грехов — так звала его бабуля — было для души вроде сыворотки правды. Добавь несколько капель в пирог, и узнаешь, украла ли соседка овощи из твоего сада.
Перед смертью дедуля предупредил меня, что в бабуле Агнес живет зло. Он ошибался. Зло жило не только в бабуле, но и во мне.
Повитуха, травница, ведьма — все практики передавались из поколения в поколение от самых ее корней в Аппалачи.
И несколько подобранных по пути новых трюков.
Я родилась в лесу в час ворон, когда день угас, но ночь еще не занялась.