Самое удивительное, что все мы так устроены, – сколько не имей, всегда хотим чего-то еще. Мы, люди, живем в клетках от рождения до смерти. Просто у кого-то решетки из золота, а у кого-то из металла.
“– Мечта не может быть идиотской. – Это не важно. – Мечты – это важно, – настаивает Лео. –Никогда их не отпускай, Эми. Без них жизнь чахнет.
“Есть люди, от которых заражаешься особенной мелодией их души,и как ни старайся забыть… отголоски этой музыки преследуют всю жизнь.”
– То есть ваша связь с мамочкой криминального мира – это чудесно. Это любовь. А мне надо держаться от Лео подальше? – Вроде того. – Чем она вас соблазнила? Кроме красоты. Сказала при встрече, что вы – гениальный горячий препод? – Она сказала, что я кусок дебила и задрот, а потом швырнула мне в лицо кусок мела. В общем, вмиг покорила мое сердце. – А вы мазохист…
– У любого безумия есть своя правда, принцесса, – продолжает Виктор, едва не соприкасаясь со мной носом. – Есть картины, смысл и красоту которых видят лишь особенные люди. Ты так не считаешь?Он усмехается, словно в этих словах не было ничего глубокого, но глубины тут сверх меры, потому что мое сердце разрывается и кусочки несутся ему навстречу. – И что же ты видишь, когда смотришь на меня? – Девочку, которая боится жить.
«— Галлюцинации мне как родные уже, — театрально ахает Виктор. — Какое лечение? Я никому их не отдам! С кем я буду по субботам пиво пить?»
«— Надежда — товарищ слабых, ленивых и беспомощных. Как раз про меня».
Память - наша совесть. Мы учимся быть людьми, ошибаясь и получая шрамы. Без памяти мы уничтожим друг друга и самих себя. С потерей памяти Лео лишился шрамов на сердце, которые делали его хорошим человеком...
Это, наверное, самый первый урок, который я усвоил: никогда не оставляй женщину наедине со своими мыслями.
Мы рождены, чтобы носить маски, быть кем-то другим - только тогда нас любят: когда мы соответствуем ожиданиям, не пугаем своими больными душами. И я так жил. Живу. И буду жить. Так устроен мир. Но иногда это становится невыносимым.