Пришло удивительное время — теперь любой может арендовать тело из хранилища. Определись, кем ты хочешь стать, выбери свою личность! Однако, действительно ли «лишь ум в человеке имеет значение»?
— Если в человеке и есть что-то стоящее, так это его ум. Зачем же он должен быть привязан к этому неприятному мешку из кожи, набитому под завязку кровью, мясом, костями и сосудами? Стоит ли удивляться, что людям так трудно добиться чего-либо в жизни. Они ведь связаны по рукам и ногам этим паразитом их телом. Всю жизнь они вынуждены набивать его жратвой и оберегать от непогоды и микробов. И все равно эта проклятая штуковина рано или поздно выходит из строя, причем это совершенно не зависит от того, заботитесь вы о ней или нет.
Это была чистейшая правда. Мы не победили смерть, да и не стремились к этому, но, безусловно, во много раз увеличили продолжительность собственной жизни, если сравнивать со сроками, которые отпустила природа телам.
Мне кажется, что новый виток эволюции — уже свершившийся факт. Совсем скоро мы окончательно освободимся от тел, как те морские твари, что первыми вылезли из тины на солнышко и больше никогда в море не вернулись.
- Да нет же, я людей люблю, и гораздо больше, чем прежде. Мне просто горько и противно думать, на что они идут, чтобы обеспечить свои тела. Надо бы вам попробовать стать амфибионтами - вы тут же увидите, как люди могут быть счастливы, когда им не приходится думать, где бы раздобыть еды для своего тела, или зимой его не обморозить, или что с ними будет, когда их тело придется списывать в утиль.
— Наши беды проистекают не из-за того, что на земле слишком много людей, они связаны с тем, что на земле слишком много тел.
В ту же секунду, как я выскочил из тела, вся моя злость на него
испарилась. Понимаете - я просто во всем разобрался. Никто, разве что
святой, не может быть безоговорочно добрым или разумным всего каких-нибудь
пять-шесть секунд, пока находится в теле, да и счастья настоящего не
испытаешь, - так, коротенькими приступами. Но я до сих пор не встречал ни
одного амфибионта, с которым не было бы просто, легко, весело и очень
интересно, - лишь бы он держался подальше от тела. И ни одного не встречал,
который бы тут же не подпортился, стоило ему влезть в какое-нибудь тело.
В ту же секунду, как вы в него входите, на вас начинает действовать
химия - разные железы заставляют вас возбуждаться, или лезть на рожон, или
драться, или хотеть жрать, или сводят вас с ума от любви или ненависти, да
вы просто-напросто не знаете, что на вас в следующую минуту накатит.
Это было добротное, уютное, обношенное тело; конечно, не больно-то броское с виду, но надёжное.
А ещё они говорят о страхе - мы когда-то звали это политикой: деловая политика, социальная политика, государственная политика...
Когда наши тела соберутся всем скопом, впритык друг к другу, в нас просыпается все самое плохое, как бы ни были добры наши души.
Если живая материя оказалась способной в процессе эволюции покинуть
океан, который был, кстати, вполне приятным местом обитания, то она обязана
совершить еще один виток эволюции и покинуть тела, которые, если подумать,
только мешают нам жить.
Поймите, он вовсе не был ненавистником плоти, да и не завидовал тем, у
кого тела были лучше, чем у него. Он просто считал, что тела не стоят тех
хлопот, которые они нам доставляют