«Лист лавровый в пищу не употребляется» – из тех романов для неспешного чтения, которые заставляют забыть обо всем. История семьи, любви и жизни обычных людей, родившихся в начале бурного, а временами страшного ХХ века. 1921 год. Лаврик Лантратов возвращается в Москву и сразу же попадает в водоворот событий, которые могут и должны сломить старообрядцев. Но ему во что бы то ни стало нужно выстоять: пережить развал родового гнезда, сохранить веру и себя, спасти своих близких. На Алексеевской...
Книга – дух, не тело, не плоть. Книга – воздух, книга – слезы...
Не на то дана ночь, чтобы всю её спали.
Время шло и, казалось, исцеляло. Да разве любовь болезнь? Разве любовь излечима?
Вещи вообще доказательства несчастий. Ты хочешь забыть, а они тебе упрямо выказывают горе. Вот как пустые кровати. Или лишние стулья за столом.
Смертный должен уйти христарадным котомником. Раскрошить свое счастье и вложить в руки другим.
Идея созвать всех овладела им жгуче, как нечаянная радость овладевает поперёк горести.
Док из тех людей, какие, кажется, позвякивают при ходьбе. При взгляде на них сперва замечаешь массивную цепочку от часов, брелоки у пояса, выдающиеся запонки, перстень-печатку во всю фалангу, а потом ищешь шпоры на туфлях; их наверняка нет, но ты ищешь.
Мальчик попался спокойный, радостно принимающий от взрослых причиняемое добро. Умильно взглядывал на родню, суетливо толпившуюся возле купели, таких разных, но схожих, и улыбался.
Русский под зиму ждёт холодов, ощеривается, ощетинивается, а ежели холода запоздали, человек русский топорщится шкурой, ропщет, мается : морозы да снег подавай. В крови у русского память холода, повинность и готовность защиты.
-Вы плачете? -А когда я не плачу?