Из сборника новелл "Воспоминания Шерлока Холмса". Рассказ Артура Конан Дойля «Жёлтое лицо» выделяется среди историй о Шерлоке Холмсе своей необычностью. Здесь отсутствуют преступление и злодей, а загадка связана не с логикой, а с человеческими эмоциями. Впервые Холмс допускает ошибку, что делает его более близким и понятным. На фоне строгих норм викторианской Англии автор поднимает темы доверия, страха утраты любви и принятия другого человека таким, какой он есть. Это не история о разгадке...
Я вижу, вы ночи две не спали—сказал Холмс в спокойном сердечном тоне — это изматывает человека больше чем работа, и даже больше чем наслаждение.
Правда, какова бы она ни была, лучше неопределенности и подозрений.
— …мне нужно сто фунтов. — Зачем тебе вдруг? — Ах, ты же говорил, что ты только мой банкир, а банкиры, знаешь, никогда не спрашивают.
— Вы, я вижу, только что приехали, я и подумал, не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен. — Эге! Когда понадобитесь, мы с вами вас попросим!
— Грязная история. — Да. И подоплёкой здесь шантаж, или я жестоко ошибаюсь. — А кто шантажист? — Не иначе как та тварь, что живёт в единственной уютной комнате и держит у себя эту фотографию. …И я бы никак не хотел прохлопать этот случай.
Вот вам и погуляли среди дня!
— Мой милый мистер Грэнт Манро… — Как! Вы знаете моё имя?! — Если вам желательно сохранять инкогнито, я бы вам посоветовал отказаться от обыкновения проставлять своё имя на подкладке шляпы или уж держать её тульёй к собеседнику.
— Уотсон, если вам когда-нибудь покажется, что я слишком полагаюсь на свои способности или уделяю случаю меньше старания, чем он того заслуживает, пожалуйста, шепните мне на ухо: «Норбери» — и вы меня чрезвычайно этим обяжете.
... когда своеобразный талант моего друга побуждал меня жадно выслушивать его отчет о какой-нибудь необычной драме, а порой и самому становиться ее участником, я предпочитаю сосредоточить свое внимание на его успехах. Я поступаю так не в заботе о его репутации, нет: ведь именно тогда, когда задача становила его в тупик, он особенно удивлял меня своей энергией и многогранностью дарования. Я поступаю так по той причине, что там, где Холмс терпел неудачу, слишком часто оказывалось, что и никто другой не достиг успех, и тогда рассказ оставался без развязки. Временами, однако, случалось, и так, что мой друг заблуждался, а истина все же была раскрыта. У меня записано пять-шесть случаев такого рода...
Шерлок Холмс редко занимался тренировкой ради тренировки. Немного найдется людей, в большей мере способных к напряжению всей своей мускульной силы, и в своем весе он был бесспорно одним из лучших боксеров, каких я только знал; но в бесцельном напряжении телесной силы он видел напрасную трату энергии, и его, бывало, с места не сдвинешь, кроме тех случаев, когда дело касалось его профессии.