К 1793 году живописец Франсиско Гойя достиг небывалого успеха. Позади был долгий и нелегкий путь – от порога родного дома в деревне Фуэндетодос во дворец Альбы и даже в королевский дворец, – но Гойя успешно преодолел его. И теперь, когда он, прежде просто малыш Франчо, а ныне придворный живописец, pintor de cámara, пишет портреты этих высокородных дам и кавалеров, еще неизвестно, кто кому оказывает честь, – они ему или он им… Роман «Гойя, или Тернистый путь познания» занимает особое место в...
Достаточно было самых ничтожных улик, чтобы отдать приказ об аресте, и никто не осмеливался спросить о тех, кто исчезал в темницах инквизиции. Доносчиков, свидетелей и обвиняемых под присягой обязывали молчать; нарушивших присягу карали так же, как и самих еретиков.
Как и все судопроизводство, пытка была строго регламентирована и происходила в присутствии врача и секретаря, заносившего в протокол каждую подробность. В течение столетий эти духовные судьи твердили и доказывали, что прибегают к такому гнусному средству, как пытка, единственно из милосердия, дабы очистить от ереси упорствующего и наставить его на путь истинный.
Так как оправдательные приговоры выносились редко, инквизиция была очень богата. В Испании общее число сожженных или подвергшихся тягчайшей каре составляло с основания инквизиции и до воцарения Карлоса IV 348907 человек.
Вы требуете, чтобы мы стали христианами, а сами быть христианами не хотите... Одно бесспорно: деятельность ваша послужит будущим историкам доказательством того, что Европа наших дней была населена варварами и дикарями.
И как прикажете в такой стране проводить меры по охране здоровья, когда даже герцогиня Медина-Коэли лечит сына истолченным в порошок пальцем святого Игнасия, давая половину в супе, половину — в клистире? А между тем, всякого, кто смеет усомниться в целительной силе подобных средств, жестоко и неумолимо преследует инквизиция.
...эти рисунки опасны, смертельно опасны. Обнародовать такие произведения равносильно тому, чтобы пойти и отдать себя в руки инквизиции как заядлого еретика.
Он не пожалел бы времени и труда, чтоб завоевать Лусию, но его удерживало как раз то загадочное, то неопределенное, что было в ее облике. Оно манило художника, но не мужчину. То ясное и то скрытое, что жило в ней, сливалось воедино, было неотделимо, было призрачно, было страшно.
...инквизиция внушила испанцам, будто незыблемая вера в догматы церкви важнее, чем нравственный образ жизни. Иностранцы, посещавшие Испанию, чуть не в один голос утверждали, что именно в стране, где владычествует инквизиция, религия никак не влияет на нравственность, и горячее усердие к вере часто уживается с распутством.
«Покайтеся! — вопил, стоя на скамейке, монах. — Покайтеся и купите отпущение грехов!»
Невежество поощряется, дабы народ не мог узнать, где причина его страданий.
Кто хочет настоять на своем, того судьба бьет. Но кто отказывается от своего "я" и приспосабливается, того судьба тоже бьет, он губит и себя и свое искусство.
Если в ком и осталась сила- так это в женщинах
Испания — страна благочестивая, и часы в суде перевели на десять минут назад; десять лишних минут было даровано преступнику, может быть, для помилования, а главное — для раскаяния.
Нельзя заниматься политикой и быть справедливым. Добродетель и справедливость не равнозначны. Добродетель требует иногда от нас несправедливости.
...нет более тяжкого преступления,чем ненужная война!
Кто сам на себя много берет, тот и от других вправе ждать многого.
Нет хуже глухого, чем тот, кто не желает слушать.
Каждый носит маску и даже себе самому кажется тем, чем хочет быть, а не тем, что он есть в действительности. Никто никого не знает, никто не знает себя.
Кто сам понимает своё безумие, тот разумнее большинства людей.
Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами