"Чужие", - говорила мать всем своим видом. И фарфоровый чайник, и варенье в хрустале, и белые изразцы, и книги на дубовых полках - чужое, чужое, чужое... И любовь к её девочке - чужая любовь. Эту любовь чужих людей мать ей не прощала.
Память её была выборочной. Всё неудобное, неприятное, ненужное, некрасивое проскакивало сквозь неё, как мелкая рыбёшка сквозь ячейки рыбацкой сети. <...> Сквозь плотный туман, устилавший прошлое, к ней пробивались лишь золотые картинки.
Она не знала, как реагировать на это слово - "двоюродная". Двоюродных у неё не было. Родных, впрочем, тоже. Что такое двоюродная сестра? Сестра? Или всё-таки не очень? Как к ней относиться?
Старые платья надо сносить до конца. Старые книги надо зачитать до дыр. Из старых чашек можно пить, пока они не разобьются. Она, Татьяна, как старое платье и старая чашка. Куда ни помести — будет прежней. Вместе с прежней жизнью.