Быть может, я всю жизнь так боюсь, что вера в меня просочится, потому что знаю: она уже здесь - полупрозрачная, несовершенная, неуловимая, как искра, высеченная из кремня во дни, когда душа со скрежетом бьется о тело. Ее легко погасить чем-то трусливым, избитым, простым. Таким, как уверенность. Горечь. Цинизм.
Экзаменатор студенту: Что вы можете сказать про Юлия Цезаря? Студент: Как про всех покойников, сэр, - только хорошее.
В тот противоречивый миг, когда человечество ликовало, а искусство исчезало, когда творец увидел это и возрадовался, тогда-то он и стал Настоящим Художником. Ведь в самом деле, аннигиляция - благороднейшая из целей.
Мы приходим к мысли, что увидеть что-то впервые почти то же самое, что увидеть в последний раз.