Чужой мир, чужие дети, чужая жизнь…Что из этого списка примет Элли, получив второй шанс? Как она выживет в этом мире, оказавшись бесправной крестьянкой? Стоит ли вообще брыкаться или лучше продать свою молодость за кусок хлеба и жить спокойно?
-- Жизнь — штука длинная, девочка моя. Все пройдёт, и война тоже. А вот молодая ты будешь только здесь и сейчас.
Розовые очки всегда бьются стёклами внутрь…
Я и карамелев разных научилась варить, и драже делать, и даже для жевания конфекты. Ить каждые выходные надобно было ассортименту пополнять. Вот мы по вечерам с хозяйкой и кухарила.
Мила Кошт была почти на голову выше меня и в плечах не уступала хорошему каменотесу. Бутерброд с салом на ее ладони выглядел как элегантное пирожное. Зато и спорить с такой продавщицей не рискнет ни один поддатый поденщик.
-- Кудысь уж там легче-то! – недовольно пробурчал маленький скептик. – Пока она вырастет, я тут с ней состариюсь.
- Девочка у вас прямо ангел небесный! – шепотом сказала она мне.
Я кивнула, а Ирвин, презрительно фыркнув на бабские нежности, тихо пробормотал:
-- Прямо там, андель!.. Как разорётся, так не знаешь, чёй-то делать!
- А чё? Девка ты, значицца, молодая да справная… А то шла бы за меня взамуж? – он одобрительно окинул меня взглядом и прокомментировал: – Тощая ты, по правде-то, значится. А мне по нраву, чтобы баба в теле была! Дак зато хозяйственна! А я еще очень даже и ничего из себя, значицца…
-- Так точно и есть, господин-мэтр законник, – почтительно закивал Кловис. – Энтот самый тугумент нам и надобен.
Похоже, мужик уже успел где-то приложиться к горячительному, так как пованивало от него сивухой и луком. Амбрэ было такое, что я чуть не перекрестилась, когда смогла отойти подальше.
Мат для Ирвина был всего лишь обычными словами, и он искренне не понимал, почему я запрещаю ему говорить «как все».
Ничего… Вот взамуж выйдешь, муж-то тебя быстро в разум возвернет, – тихо возразил мальчик.
-- Вот оглашенная! Сто лет кроватя там стояла… куда ж ты ее волокаешь?!
Да-да! Вот так вот все и начинается! Морду лица не сполоснула, руки грязные, сама немытая-нечесаная, а жрать уселась. Быстренько же я оскотиниваться начала!
Я со своей работой даже кота не рискую завести. А ты про любовь…
Если бы меня спросили, есть ли у моей жизни какой-то символ, я бы ответила однозначно: дорога, мощеная желтым кирпичом