"Мёртвые души" - это значительное произведение русской литературы, отличающееся своим масштабом. В центре сюжета - путешествие Чичикова по России с целью приобретения "мертвых душ", которое становится своеобразным исследованием вечного вопроса: "Куда же направляется Россия?" В книге представлены разнообразные характеры и личности, и перед глазами Чичикова, как героя своего времени, мелькают города и деревни, в то время как птица-тройка стремительно несется вперед. В большинстве изданий собраний...
Все мы имеем маленькую слабость немножко пощадить себя, а постараемся лучше приискать какого-нибудь ближнего, на ком бы выместить свою досаду, например на слуге, на чиновнике, нам подведомственном, который в пору подвернулся, на жене или, наконец, на стуле, который швырнется черт знает куда, к самым дверям, так что отлетит от него ручка и спинка: пусть, мол, его знает, что такое гнев.
Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины.
Господи боже! Какое необъятное расстояние между знанием света и умением пользоваться этим знанием!
Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит.
Ему нравилось не то, о чём читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз чёрт знает что и значит.
"И какой же русский не любит быстрой езды?"
Быстро всё превращается в человеке; не успеешь оглянуться, как уже вырос внутри страшный червь, самовластно обративший к себе все жизненные соки. И не раз не только широкая страсть, но ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому разрасталась в рожденном на лучшие подвиги, заставляла его позабывать великие и святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое. Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его. Блажен избравший себе из всех прекраснейшую страсть; растет и десятерится с каждым часом и минутой его безмерной блаженство. Но есть страсти, которых избранье не от человека. Уже родились они с ним в минуту рожденья его в свет, и не дано ему сил отклониться от них. Высшими начертаньями они ведутся, и есть в них что-то вечно зовущее, неумолкающее во всю жизнь. Земное великое поприще суждено совершить им: всё равно, в мрачном ли образе, или пронестись светлым явленьем, возрадующим мир - одинаково вызваны они для неведомого человеком блага.
Молодость счастлива тем, что у ней есть будущее.
Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа.
Эх, русский народец! Не любит умирать своей смертью!
Увы! Толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадёжно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а всё прямые, и уже если сядут где, то сядут надёжно и крепко, так что скорей место затрещит и угнётся под ними, а уж они не слетят.
Если вы хотите разбогатеть скоро, так вы никогда не разбогатеете; если же хотите разбогатеть, не спрашивая о времени, то разбогатеете скоро.
Довольно из десяти сторон иметь одну глупую, чтобы быть признану дураком мимо девяти хороших.
Таков уж русский человек: страсть сильная зазнаться с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений. Автор даже опасается за своего героя, который только коллежский советник. Надворные советники, может быть, и познакомятся с ним, но те, которые подобрались уже к чинам генеральским, те, бог весть, может быть, даже бросят один из тех презрительных взглядов, которые бросаются гордо человеком на все, что ни пресмыкается у ног его, или, что еще хуже, может быть, пройдут убийственным для автора невниманием.
"А что я уж думаю: иной раз, право, мне кажется, что будто русский человек - какой-то пропащий человек. Хочешь все сделать - и ничего не можешь. Все думаешь - с завтрашнего дни начнешь новую жизнь, с завтрашнего дни сядешь на диету-ничуть не бывало: к вечеру того же дни так объешься, что только хлопаешь глазами и язык не ворочается; как сова сидишь, глядя на всех,-право! И этак все."
Как с быком не биться, а молока от него не добиться.
Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.
Я их знаю всех: это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья.
Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека.
Ничего не может быть приятнее, как жить в уединении, наслаждаться зрелищем природы и почитать иногда какую-нибудь книгу…