admin

У страха — сила тысячи копий. Он отбирает дыхание, ослабляет ладони и мутит сознание. Он — лучшее оружие на поле битвы.

Бабка всегда говорила, что тело – как блоха, а дух – как скакун.

Безумие. Почти чарующее в своем размахе. А он и его рота - часть этого безумия.

Сама Кей'ла не хотела признаваться, насколько это слово её пугало. Война. Короткое, выразительное, окончательное. Когда есть война, то нет ничего более.

Если боги когда-либо станут искать что-то, что тверже алмаза, пусть используют вессирский дух.

Слезы - это дождь, который вымывает засохшую кровь из наших ран.

Лейтенант стиснул зубы. Такие вещи не должны случаться исключительно с его ротой. Словно все безумцы и дегенераты уперлись, чтобы переходить дорогу именно Красным Шестеркам. Следующего обычного бандита они наверняка станут обнимать от радости.

Снова появилась в нем эта твердость, непреклонное упорство, говорившее, что он станет сражаться, пока жив. На Востоке к такому подходили слегка иначе, множество кочевых народов обладало вписанным в жизнь фатализмом, и, когда обрушивалось на кого-то несчастье, тот говорил: «такова судьба» – и старался жить дальше, а ежели несчастья валились одно за другим, то, не в силах больше их выдержать, садился он на землю и ждал, пока не откроется путь к Дому Сна. Горцы были другими: Кайлеан казалось, что, даже если бы сама Владычица Судьбы попыталась их сломить, они все равно поступали бы по-своему, а из последних сил еще бы и наплевали ей под ноги.

– Ну вот, – покивала Кайлеан. – Ты вела себя словно настоящая фургонщицкая княжна. Воткнула в него шпильку, потому что он плохо высказался о твоих конях. – Не потому. Она приподняла брови. – О? А почему, ваше высочество? – Потому что я нарядилась в шмотки, каких у меня в жизни никогда не бывало, полдня делала прическу и красилась, а он таращился здесь на стены.

Это было очень по-меекхански: наблюдать за врагом, учиться у него, чтобы в соответствующий момент сдать перед ним экзамен.