– Ну, что я говорил? У кого глюки? – торжествующе воскликнул Ванька.
– У всех глюки. Они обычно толпами шастают, – философски заметила Таня.
...Ничего, Жикин, не скули! Мужчину шрамы украшали, украшают и будут украшать. Даже если они и не на лбу, – заметил он.
Да, преподы тоже люди! кто бы мог подумать
Уже бегу! Сейчас только ботинки переодену!
Не грузи белоснежного осла моего терпения гранитными глыбами своей мнительности!
Безусловно; передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
- Я живу своей сомнительной репутацией. Единственное мое подспорье – это моя дурная слава. И, если узнается, что меня соблазнили на честный поступок, я растеряю всех своих друзей.
- Хорошо, хорошо, мы вас не опозорим похвальным отзывом, не бойтесь.
Какое же возможно остроумие без капельки яда? Умному слову нужна колючка злости, чтобы зацепиться.
Я не хочу спорить о том, в какой мере извинительно злословие. Но в мужчине, на мой взгляд, оно всегда постыдно. У нас имеются тщеславие, зависть, соперничество и тысяча всяких оснований порочить друг друга, но мужчина, чтобы очернить другого, должен обладать женской трусостью.
Раули. Насчет его образа мыслей я не берусь судить. Надо отдать ему справедливость, что умозрительного сострадания у него не меньше, чем у любого джентльмена в королевстве, хотя он редко нисходит до того, чтобы давать ему чувственное применение.
Сэр Оливер Сэрфес. А между тем у него полны ладони сердобольных изречений.
Раули. Или, вернее, полон рот, сэр Оливер. Самое заветное его изречение, по-моему: «Прежде чем помочь другому, своему помог бы дому».
Сэр Оливер Сэрфес. И его помощь, по-видимому, такая домоседка, что никогда не выходит со двора.