Оказывается, наблюдение за собственным прогрессом — лучший на свете стимул.
Это был Ли.
Это всегда был Ли, каждый раз ЛИ. Любой рослый блондин с уверенной походкой и широкими плечами напоминал мне его. Я заставила себя посмотреть ему вслед, чтобы удостовериться, что это не он, но мужчина уже завернул на Хай-стрит.
- Дорогой, может быть, я тебе помогу? - Сиди здесь и радуй меня своей красотой. Это лучшая помощь.
я так привыкла напрягаться,что расслабление для меня-самый что ни есть тяжелый труд.
- Давай ты будешь меня и дальше спрашивать, - сказала я, - и когда-нибудь, когда ты совсем этого не ожидаешь, я возьму да и отвечу "да".
Мне жаль, что я так обошелся с Сильвией и с той
старушкой из нижней квартиры. Обе они были
для меня лишь средством найти тебя. Ведь, родная,
никто и никогда не сможет меня остановить -
я снова найду тебя, Кэтрин, где бы ты ни скрывалась.
Я оставил тебе этот сувенир, чтобы ты знала:
я готов ответить за все свои деяния. Но и это
не остановит меня. Сколько бы времени меня тут
ни держали, я всегда буду ждать встречи с тобой.
Когда-нибудь я выйду на свободу - снова тебя найду,
и мы снова будем вместе.
Жди меня, Кэтрин!
Я люблю тебя.
Вечно твой, Ли.
Раньше мне казалось, что женщины, живущие с мужьями-садистами, просто дуры. Ведь в любых отношениях наступает момент, когда ты понимаешь, что жить с этим человеком опасно, и тогда надо найти в себе силы, чтобы просто повернуться и уйти. Уйти навсегда, насовсем, не оглядываясь и не строя воздушных замков. Что же мешало всем этим несчастным жертвам домашнего насилия, которых постоянно показывали по телевизору, сделать решительный шаг? «Все не так просто», – твердили они в один голос, хотя мне тогда казалось, что проще не бывает: повернулась да и ушла.
Почему же я сама не смогла уйти от Ли, несмотря на то что его непредсказуемая жестокость уже коснулась меня? Что же, во-первых, я все еще любила его… Да, любила ту надломленную, страдающую, нежную и страстную сторону его натуры, которая изначально привлекла меня. А во-вторых, я уже поняла, что просто так Ли меня не отпустит. Я совершила ужасную ошибку, когда позвала его обратно, и теперь, если бы я снова спровоцировала его, он избил бы меня до полусмерти или убил. Так что уйти я все равно бы не смогла. Могла только бежать. Спасаться.
Он не сказал жене ни одного слова,
она ему не задала ни одного вопроса. Они поняли друг друга по тому
отчаянию, которое прочли друг у друга в глазах.
"Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и только все пытливее и пристальнее заглядывал в его глаза, точно желая проникнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души".
В тот же вечер Мерцалов узнал и фамилию своего неожиданного благодетеля. На аптечном ярлыке, прикрепленном к пузырьку с лекарством, четкою рукою аптекаря было написано: «По рецепту профессора Пирогова».Я слышал этот рассказ, и неоднократно, из уст самого Григория Емельяновича Мерцалова — того самого Гришки, который в описанный мною сочельник проливал слезы в закоптелый чугунок с пустым борщом.