Теперь же я стал понимать важное свойство случая — в жизни или в науке, все равно: его одной рассудочностью не возьмешь. Работа с ним требует от человека быстроты и цепкости мышления, инициативы, готовности перестроить свои планы… Но преклоняться перед ним столь же глупо, как и презирать его. Случай не враг и не друг, не бог и не дьявол; он — случай, неожиданный факт, этим все сказано. Овладеть им или упустить его — за висит от человека.
Люди, которые чуют за собой какую-то неполноценность, всегда нахальнее и хамовитее других.
Невозможное — невозможно. Например, невозможно двигаться быстрее света… Впрочем, если это и было бы возможно — стоит ли стараться? Все равно никто не увидит и не оценит.
У того, кто хочет тосковать, на выбор столько видов тоски! Можно тосковать по кому-то, кто ушел, но может вернуться, или по тому, кто вернулся, но уже не тем, кем был раньше, однако хуже всего тосковать по кому-то, кто просто умер и не вернется больше никогда.
— В каждом из нас осталось что-то от ребенка, — объяснил он мне много лет спустя. — Чем легче всего подкупить человека? Мужчину — игрушкой, женщину — сказкой, а ребенка, Зейде, лучше всего научить чему-нибудь. И точка!
Уж если судьба и согласится сыграть с тобой в игру, которую ты сам придумал, играть она будет по своим правилам. Так что везение и случай, которые люди так разыскивают, они не в картах и не в костях, а в самой жизни. Поэтому ты, Зейде, играй только в шахматы, ибо в нашей жизни достаточно игральных костей, которые кто-то бросает нам сверху.
…тот, кто умеет убедительно сказать «еще»,может прекрасно обойтись без всех остальных слов.
Порой бывает, что душа лечит тело, а иногда — наоборот, тело врачует душу. Посуди сам: если тело душе не поможет, то кто же ей поможет?
К тому же у старости есть еще один плюс — люди вокруг тебя понемногу исчезают. Некоторые — потому, что я надоел им, другие — потому, что я о них забыл, а третьи — просто умирают. Тогда-то ты понимаешь, что Ангел Смерти издалека пристреливается, как в артиллерии. Поначалу снаряды падают мимо цели, все ближе и ближе, пока наконец не попадают в нее. А я все живу на своем необитаемом острове, как Робинзон Крузо. Вот что такое старость… Это остров, и куда бы я ни пошел, он всегда со мной.
Сперва они спали на узкой кровати в одной комнате, затем — приобрели двуспальную кровать; потом они сменили ее на две узких кровати в одной комнате, а теперь каждый из них спит на своей широкой кровати в собственной комнате… Это тоже один из способов измерить бег времени.