admin

— У вас ужасные зимы?
— Да, у нас зимой бывает тяжело, — ответил Артур.
— Ага, — сказала доктор и улыбнулась — впервые за весь вечер. — Трудная зима творит великий народ и великую музыку.

великое волшебство театра во многом творится самими зрителями; оно неосязаемо, но несомненно; магия начинается обманом зрения, игрой света и краски, но растет и крепнет в отклике аудитории. Не бывает великого представления без великого зрительного зала; и этого барьера не перейти ни кино, ни телевизору, как ни старайся, ибо в них не может быть связи между действием и теми, на кого направлено это действие. Великий театр, великая музыкальная драма творятся каждый раз заново — людьми по обе стороны огней рампы.

- ... Когда волшебница уходит, появляется Мерлин и предостерегает влюбленных о зле, скрытом в майских бутонах, и об опасности, которую таит в себе месяц май. Но влюбленные его не понимают.
- Глупцы, как все оперные персонажи, - заметил Холлиер.
- Зачарованны, как все влюбленные, - поправила доктор. - Оперные персонажи ничем не отличаются от обычных людей, только мы видим их души.
- Если бы меня о чем-нибудь предупредили волшебница или волшебник, у меня, наверно, хватило бы ума послушаться, - не уступал Холлиер.
- Думаю, да. Именно поэтому о профессорах не пишут опер, - ответила доктор.

Мещанин — это человек, который совершенно спокойно живет в совершенно неизведанном мире.

В каждой великой легенде есть толпа героев и один по-настоящему умный человек.

- А что с грандиозным патриотическим финалом? - спросил Даркур.
- Сейчас посмотрим... где это? А, вот:

Ликует лес, ликует дол:
Се на престол Артур взошел!
С великой радости народ
Хвалу правителю поет.
Слава, слава королю
По-ве-ли-те-лю! - В этом даже и смысла нет никакого, - сказал Холлиер.
- И не должно быть. Это патриотизм, - ответила Пенни.

Брак - это не только домашняя жизнь, продолжение рода, узаконенный секс или форма собственности. И это, совершенно точно, не счастье в том смысле, как это слово обычно понимают. Думаю, это - способ найти свою душу.

Странно то, что чем глубже я уходил в науку, тем больше она становилась похожа на религию. В смысле, на настоящую религию. Полная самоотдача самому важному, но не всегда очевидному.

— ... Нет, Пенни. Вы под хмельком, и я с вами не поеду.
— Под хмельком! Ничего себе! А кто все время засыпал, пока Герант рассказывал? Клем, ты просто какая-то старая баба!
— Мы живем в век женской эмансипации, и я не понимаю, почему название старой женщины служит оскорблением.

Для романтического героя ранняя смерть — удача. Романтики не рассчитаны на долгую жизнь.