Если бы только вещи могли говорить… Но они молчат – хранят семейные тайны.
Представить себе, что именно чувствует изгой в детском или юношеском коллективе, может только тот, кто сам пережил нечто подобное.
Девочки, не спорьте. Он вас всех любит – он ведь не однолюб.
Я любила, а когда любишь, то готов на всё. Понимаешь, на всё. Даже жизнь отдать.
Ему, как и ей, очень нравилось, с какой легкостью и певучестью щебечут в их магазинчике польские пани, как грациозно сидят они в креслах летних кафе, как они вольнолюбивы и в то же время набожны, элегантны и остроумны, как галантны и красноречивы их спутники – наверное, никто во всем мире не умеет общаться так красиво, вежливо и обходительно, как поляки.
… общественное мнение – штука коварная. Что именно случилось – ты ли пальто украл, у тебя ли его украли, – быстро забывается, а память о том, что с тобой было связано что-то нехорошее, остается надолго.
Чтобы вспоминать – надо забыть.
Пересекутся в один прекрасный день две судьбы – и ты на новой линии, как шар в бильярде. Шар ведь никогда сам не выбирает себе линию, ему надо для начала от кого-то оттолкнуться.
Почему так? Только-только начинаешь понимать всю прелесть жизни, ощутишь свободу от условностей, предрассудков, каких-то обязанностей. А старость – вот она. На пороге.
Я люблю побеждать. Но — побеждать, а не играть в победу! А если Вы полюбили проигрывать, это не делает вам чести.