Рихард скрестил руки на груди, выжидая ответа. Ему всегда нравилось наблюдать, как люди лгут. И, надо признать, Карна врала талантливо и вдохновенно: когда она подняла на него глаза, те были чисты, как горные озера.
— Вы умеете готовить, Карна?
— Я вас удивлю, — пообещала она.
— У меня и так глаза на лоб лезут, — признался он.
— В институте благородных девиц мне часто говорили, что лечить — мое призвание, — похвасталась она.
— Ты отлично дуешь на ранки, — подтвердил он. — Уверен, в богадельнях не могли не оценить твой талант.
— У вас есть пистолет с серебряными пулями? — спросил Рихард.
— Конечно, — кивнула она.
— Если после… процедуры я стану вести себя неадекватно — стреляйте.
— В вас? — уточнила Мирабелла. Рихард кивнул. — Определите точнее — что значит «неадекватно» в вашем понимании.
— Рвану на кухню обжираться, выхлебаю виски из бара или полезу к вам целоваться.
Мирабелла усмехнулась.
— Так я могла бы перестрелять половину мужского населения страны.
Дай женщине повод перемыть кому-то кости, и она сама принесет тазик.
Наблюдая за жертвой, преступник рано или поздно чувствует эмпатию к ней. Оборотная сторона стокгольмского синдрома, чтоб его.
— Самый распространенный типаж современного мужчины какой? Делец, владелец заводов и пароходов. Золотой мальчик — в крайнем случае. Потому что сейчас культ успешности. А успешность — это бабки. Поэтому сейчас мужик без бабок — и не мужик. А порядочность и большие бабки — вещи не совместимые.
Я в том возрасте, когда запасами фармацевтического провианта смело могу питаться несколько дней.
— Оставлять женщину наедине с бедой — не по-гусарски.
— Ты же не гусар, а подводник! — Стеша грустно усмехнулась.
— Я русский офицер. И мужчина. Род войск здесь значение не имеет, — отрезал он.