– Сколько вам лет? Двадцать четыре? Нет, милая, вы же в декрет уйдете сразу!
– Я не замужем, – умоляющим тоном говорила я.
– Ой, это быстро делается! Раз – и выскочишь, а нам потом нового сотрудника искать.
Убила бы всех этих стервозин, проводящих собеседования! Замуж, что ли, выйти и двойню родить, чтобы меня на работу взяли? Только тогда уже пойдут отмазки вроде “На больничный с детьми пойдешь”, а когда дети подрастут, скажут, что ищут кого-нибудь помоложе…
Интересно, как женщины вообще ухитряются получить работу?
– Ты сама предусмотрительность, – похвалил я ее и через некоторое время уже с аппетитом уплетал бутерброды. – Виски и еда – это единственное, что помешает мне поцеловать тебя.
– Я об этом знала, – сухо отозвалась она. – Поэтому прихватила и то и другое.
Один поцелуй может быть разным – нежным, медленным и чувственным, властным, стремительным и обжигающим, состоящим из сотен быстрых поцелуев, и почти непрерывным, затягивающим, как самый бездонный из омутов…
Поцелуй может быть ласковым, бережным и осторожным, а может стать глубоким, всепоглощающим и сводящим с ума…
Поцелуй, который завоевывает душу, отнимает сердце, лишает остатков самообладания…
Поцелуй, пробуждающий что-то спрятанное, скрытое, потаенное, то, что было под запретом воспитания, традиций и даже морали, привитой мне с детства…
Поцелуй, так стремительно меняющий меня и все вокруг меня…
— Нет, — простонала мама Юрао, — если еще и эта сбежит, я не выдержу! Я покончу с собой! Я убьюсь об стену, я… Вы чего встали, у нас тут последний шанс на свадьбу, а они тормозят!
– И это я, чистокровный дракон, должен ловить мышей, как последний кот…
– Так приманите ее магией, – вспомнив, как поступил Риан, предложила я.
Метнув на меня недовольный взгляд, Счастливчик признался:
– Скучно. А так азарт охоты, выслеживание, ожидание, триумф победы… Ты бы хоть раз на мужика поохотилась, деревня, столько всего упускаешь.
– В следующий раз, когда Окено потащит тебя инспектировать пустыри, бери с собой Тьера, – посоветовал дроу.
– Хорошая идея, – не могла не согласиться я.
– Мм-м, – протянул Юр, – кажется, их должны были убрать к возвращению магистра… Все, пришла морфу Бездна.
– Большая и грозная?
– Влюбленная и злая, – подтвердил Юр. – Все, пошли.
-Когда подкатывают к моей женщине, Дэй, и не важно какая она по счету из любовниц, я разбираюсь сам, всегда. Потому что моя. Потому что я мужчина, и в состоянии обеспечить безопасность женщины, которая делит со мной постель. Постель, Дэя, даже не сердце. Поговори с Тьером, это не твоя проблема-его. Потому что ты его женщина и он вправе тебя защищать. Это не долг и не обязанность, Дэй, это его право.
– Будешь на меня так смотреть – я растаю, – предупредил магистр.
– Или сгоришь? – предположила я.
– Опасение сгореть возникает каждый раз, когда ты со стоном произносишь мое имя, – прошептал Риан, – а вот когда так восторженно-восхищенно на меня смотришь, я всерьез опасаюсь растаять.
– Не могу смотреть на тебя иначе, – честно созналась я. – Чем больше я узнаю о тебе, тем больше восхищаюсь и…
– Тогда мы в равном положении.
– Ты моя первая и единственная любимая, родная, и наливая в ту ночь твой бокал до верха, я знал, что иду на преступление, знал, что не имею права связывать наши жизни… Знал, но остановиться не мог. И я ждал твоего первого глотка как приговора или помилования… Но вот, ты закрываешь глаза, вдыхаешь аромат, и на твоих губах заиграла легкая, едва заметная улыбка… Глоток, ты остановилась, чтобы распробовать вкус… а мое сердце перестало биться… Но глоток… еще… и еще… И одним махом я выпил свой бокал. До дна. Как и ты. С этого момента наши судьбы были связаны, Дэя, и в тот миг почернел камень в обручальном кольце.
– Молча не получится. У его высочества нет прав доступа на второй уровень, вам не выдали доступ к первому. Что передать его высочеству?
Это что вообще было? Я возмущенно спросила:
– Вы издеваетесь?
– Хорошо, – ответил голос, – ваше сообщение будет передано.