Жители Афин говорили, что честь у гражданина может отнять только государство.
-- Честь — это твое достоинство, как ты сам его понимаешь. И если ты видишь неуважение достоинства твоей личности, — голос Никиты зазвенел, — то это надобно пресечь! Потому что… жизнь наша принадлежит отечеству, но честь — никому.
Русские оттого много пьют, что очень благочестивы. Пост возбраняет вам есть питательную пищу, и вы едите одни грибы. А грибы тяжелы и неудобоваримы. В России пьют водку, как могучее желудочное средство.
Любовь — надежная валюта в политической интриге, влюбленные глуповаты и нерасчетливы.
- Куда, Гаврила Ефимович?
- В парк, за дурманом.
- Я с вами, - с готовностью согласился гайдук.
- Дурман надо собирать в полнолуние и непременно в одиночестве. А то лекарство силы иметь не будет.
Гайдук попробовал было что-то объяснить, тыча пальцем в Алексея, но Гаврила повысил голос:
- Я буду в одиночестве, и он будет в одиночестве. Понял? И чтоб тихо! Хабэас тиби, понял?
- Эта российская беспорядочность... - проворчал Саша. - За побег по закону нас должны смертию казнить, за опоздание - определить в каторжные работы. А про нас просто забыли.
- Простим это России, - усмехнулся Никита. - Пусть это будет самым большим ее недостатком!
- Вчера ночью, когда вы, извиняйте, лыка не вязали, я какие-то старые бумаги подобрал и в книгах спрятал.
- Спасибо, Гаврила. - Никита выразительно посмотрел на друзей. "Конспираторы липовые, идиоты", - говорил этот взгляд.
- Вот, вот, подла и глупа любовь!
- Это когда тебя не любят, - согласился Никита.
- Нет, когда любят. - Алексей насупился.
- Omnia vincit amor! - пылко воскликнул Никита.
- Ради бога, не надо латыни. Давай лучше щей.
Был человек, и не стало человека — значит, либо умер, либо арестован.
Веру нельзя поменять. На то она и ВЕРА.