очень люблю Россию, когда ее не вижу, и непомерно раздражаюсь против нее, когда живу в ней; а потому наезжаю в нее как можно реже, в экстренных случаях
Лишь тот, кто привык относиться к собственному прошлому как к отродью, порожденному нуждой и бедствиями, способен в любой момент извлечь из него самое ценное. Ибо прожитое можно в лучшем случае сравнить с прекрасной статуей, которая потеряла при перевозке все члены и теперь представляет собой не более чем ценный блок, из которого ему надлежит высечь облик будущего.
Вальтер Беньямин.
Пощупав гроб, я убрала руку на колени и почувствовала, какая теплая у меня нога. Это и есть быть живой, а когда ты умираешь, ты становишься пустой холодной вещью.
Дорогу нужно уметь терпеть и принимать. Потому что дорога не терпит тревоги и спешки.
Мир становится связным и логичным, если понимаешь, что волосы на голове лезут оттого, что тебя сглазила соседка. Мир становится гладким и закругленным, если болезни не происходят просто так, а появляются от злого умысла других людей. Если бы не было зла, иногда думаю я, то мы бы жили вечно, как в раю.
Разнообразие, когда не знаешь, зачем оно нужно, кажется шумом.
Отец искренне не понимал, зачем жить в Москве, если кругом так много места. Он говорил, что Москва — это адский муравейник, ему там тесно и скучно. Всюду, говорил он, дома и люди. Они собой загораживали ему простор.
Дорога любит, когда ее вбирают в себя без мыслей о месте, откуда едут, и без мечт о месте прибытия. Дорога любит себя, дорога тебя в себя превращает.
Если ты думаешь, что нечто происходит само по себе, это не так. Все имеет свои причины и последствия. Мир - это связанная вещь, но даже у заброшенности есть исток.
Я посмотрела на его лицо, оно было пустое. Голова отца превратилась в место, которое поглощало все вокруг и не отражало ничего. Что он видел там, у себя внутри? Он слушал музыку, подрыкивал любимым аккордам и ликовал, как жалкий пес. Внутри него клубилось его прошлое, оно бушевало, вспыхивало и ослепляло его изнутри. Он не мог сопротивляться процессам, происходящим в его расторможенном мозге, изношенном героином, водкой, тяжелой работой и однообразием дороги. Он не мог сопротивляться предчувствию и тяжелым мыслям, водка растормошила в нем то, что он давил внутри себя. Теперь он проживал одновременно и завороженность своей жизнью, и горечь от ее безнадежности.