Наливай и подпевай мне любимую новогоднюю песню. И уносят меня, и уносят меня в звенящую снежную даль… Три белых коня, эх три белых коня… шампанское, водка, вискарь…
Знаете, я читал, что женщин не нужно понимать, их нужно принимать такими, как они есть, и просто любить, заботиться, радовать без конца. И все будет хорошо.
-- Будет и на твоей улице праздник. Только ты того, на диету сядь. Жри на полведра меньше!
– Еще чего! – возмутилась я. – Моя фигура итак идеальный… шар!
Если попал в ад, просто продолжай идти.
Пусть всё в нашей жизни, выражаясь языком физики, состоит из элементарных частиц, но каким же образом можем мы предугадать, куда та или иная частица - или комбинация частиц, известная нам как некое действие, событие, другой человек, - способна завести нас?
Рассудочную часть вашего мозга — ту часть, что говорит вам: «Что случилось, то случилось, сделанного не воротишь, главное теперь справиться с последствиями», — перебивает и заглушает возмущенный голос. Этот голос сетует на несправедливость жизни, на то, как часто мы отравляем существование самим себе и друг другу; а потом этот же голос начинает коварно нашептывать: «А может быть, все это только твоя вина».
Если мы не хотим что-то терять...или кого-то...всегда охотно обманываемся и верим всему, что нам говорят, даже если в глубине души сомневаемся. Мы все постоянно твердим, что ненавидим ложь. И все же предпочитаем - часто, очень часто, - чтобы нам лгали... Потому что это позволяет нам увиливать от горькой правды, которую слышать больно.
Мы редко откровенно говорим людям, какого мы на самом деле о них мнения, и не только потому, что не хотим причинить им боль, но еще и потому, чтобы не причинять боль самим себе. Щадящую ложь мы часто предпочитаем обличительной правде.
Страх. Он всегда с нами, разве я не права? Он изводит нас, лишает сна и держит в заложниках, потому что, подобно каждому, кто когда-либо отбывал срок на этой планете, мы всегда чего-нибудь боимся.
Когда жизнь подбрасывает тебе одно испытание за другим, будто хочет уничтожить — а у тебя сохранилось еще хоть что-то, какая-то малость, вызывающая интерес и восхищение, — приходится бороться за то, чтобы не дать эту малость разрушить. Потому что вокруг столько недоброжелательства, а вот доброты куда меньше, чем мы привыкли считать.