Люди боятся признаться себе, что вселенная велика, а мы — нет.
— Страшно?
— Угу.
— Это хорошо, — кивнул я. — Умно.
— Н-ну, если так, — пробормотал он, — на свете нет никого умнее меня.
Магия – не из тех штук, для которых необходим Бог, или другой бог, или целая компания богов; впрочем, многие считают совершенно иначе.
Те, кто не извлекает уроков из истории, обречены повторить их.
— Так вот вы кто, — произнесла она. — Вы Гарри Дрезден.
— Вот и налоговики мне так говорят, — улыбнулся я.
Пока ты веришь, что ты в ответе за свой выбор, так и будет.
Смерть не из тех вещей, о которых приятно думать, но и отделаться от нее невозможно. Что бы вы ни делали, как бы ни закаляли тело, как бы истово ни ударялись в религию, или медитировали, или постились, сколько бы денег вы ни перечисляли на благотворительность, вам никуда не деться от простого, но незыблемого факта: в один прекрасный день все кончится. Солнце взойдет, земля продолжит вращение, люди займутся своими обычными делами — только вас при этом уже не будет. Вы будете лежать, холодный и неподвижный.
И несмотря на любые религиозные убеждения, на свидетельства переживших клиническую смерть, на все вымыслы и домыслы, смерть остается абсолютной загадкой. Никто не знает точно, что же там, потом. Это если допустить, конечно, что это «потом» есть. К тому, что ждет нас там, во мраке, все мы идем наугад.
Смерть.
Ее не избежать.
Ты.
Тоже.
Умрешь.
— Не знаю пока, что делать дальше. Как ты в качестве резонатора?
— Могу казаться заинтригованным и кивать в подходящие моменты, — ответил он.
Мыш любит кататься на машине. То, что на этот раз мы с ним ездили на встречу с потусторонней гадиной на гребаном кладбище, похоже, нимало не испортило ему удовольствия от поездки. Дорога — все, цель — пустяк. Мыш вообще отличается конфуцианскими взглядами на жизнь.
Если верить Евангелию, хватило четырех или пяти человек, чтобы на планете сделалось тесно, и первой жертвой убийства стал родной брат. Согласно тому же источнику, первый ребенок, рожденный смертными родителями, Каин, в приступе ревности – как это сейчас говорится, находясь в состоянии аффекта – напал на другого человека. То есть, не просто напал, но жестоко, злобно, осознанно лишил его жизни. Брат Каина, Авель, возможно, даже не успел понять, что произошло.
Едва открыв дверь в мою квартиру, я испытал чувство взаимопонимания и симпатии.
К Каину, так его растак.