В логово голодной жапонистки я, разумеется, не пошёл. Во-первых, я не мешаю работу с удовольствием, Лаура хороший переводчик, и пара толкательных движений внутри неё не стоят того, чтобы начать искать нового. Во-вторых, у Гаса-младшего избирательный вкус, у него аллергия на всё ненатуральное, будь то автозагар, силиконовые буфера, утиные губы или наращённые волосы. И здесь Лаура одним своим видом вызывает у него отёк Квинке. В самом, мать его, дерьмовом смысле. А в третьих, для секса не было настроения. Как только матрёшка плюхнулась в красный трансформер, Гас-младший посыпал голову пеплом и втянул шею в сутану.
— С кем это у тебя свидание?
Малфой хмурится, небрежно избавляясь от вцепившейся в него клешни.
— С Аланом, — вру, не моргнув глазом, — с внебрачным троюродным племянником Хичкока.
Малфой презрительно щурится и раздувает ноздри.
— Рискуешь понизить уровень своего IQ на двадцать баллов, просто посидев рядом с ним в машине.
— Значит, с сегодняшнего свидания я вернусь олигофреном, если ты понимаешь, о чём я.
На глазах Малфой превращается в любимого дракона Кхалиси, рыгает огнём и лупит хвостом по полу.
— Не заводи меня, матрёшка, — делает шаг в мою сторону, но быстро себя останавливает. — Ты никуда с ним не поедешь.
Ты нужен мне, когда снега заносят к сердцу путь,
Ты нужен мне, когда мосты нет сил перешагнуть,
Когда с подругой тишину уже не разделить,
Когда душе не замолчать, а телу – не остыть.
Когда в нависших облаках нет места синеве,
Когда из тысячи дорог моя – ведет к тебе.
Когда три слова на губах сверкают янтарем,
Когда нуждаешься в огне сырым промозглым днем…
Как хорошо тебя найти. Как хорошо сказать:
«Ты нужен мне. Ты… нужен мне!»
И навсегда обнять.
Ответственность штука такая: если она есть – с годами не проходит.
Но жизнь мне не раз доказывала, что в ней есть место чуду. Кто мы такие, чтобы в это чудо не верить?
Природа не пустые щи. В ней эволюцией столько всего намешано, а человеку якорь нужен. Корни, чтобы уцепиться, выжить и дать здоровые ростки.
Любовь это забота, ответственность, помощь. Прозаичные вещи, но это так. Это нежность и терпение. Это когда чувствуешь боль родного человека, как свою собственную. Когда не можешь от этой ответственности отказаться. Иначе это уже не любовь.
Насмешки и одиночество - вот самые большие страхи в стенах детского дома.
О тебе всегда судят по худшим твоим проявлениям. Ты можешь все делать правильно, но достаточно одной-единственной осечки, и ты навсегда останешься тем отцом в парке, который смотрел в телефон, когда ребенку прилетело по лбу качелями. Мы сутки напролет не спускаем с них глаз, но стоит отвлечься на сообщение в телефоне, и все лучшее мгновенно обесценивается.
На самом деле с сексом у нас примерно такие же отношения, как с USB-разъемом, в который попадаешь примерно с четвертой попытки