…В грузовом отсеке раздался значительно приглушенный изоляцией, но все равно громкий взрыв. Корабль содрогнулся, иллюминаторы отсека залепило изнутри чем-то бело-розовым, комковатым.
Первой безотчетной капитанской мыслью было: «Мозги!» Следующей, потрезвее: «Но откуда?!» Не в смысле, что Станислав сомневался в наличии у своей команды хотя бы зачаточных скоплений нервных клеток, но почему именно в грузовом отсеке и в таком количестве?!
Станислав почувствовал, что сейчас либо кого-то придушит, либо сам ляжет и помрет.
— Моя бабушка называла это «обнулить счетчик» — мол, чем дольше везет, тем большей пакостью потом уравновесится.
Аайда с надеждой уставилась капитану в глаза и для вящей убедительности выпятила грудь. Обе пары.
Станислав в качестве ответной любезности втянул живот…
Незаметно просочившаяся обратно под стол Котька в глубокой задумчивости сидела между хозяйскими ногами, пытаясь понять: она в раю или вот-вот лопнет? Из пасти у кошки торчала веточка прилипшей к колбасе петрушки, которую брезгливость не давала проглотить, а жадность — выплюнуть.
Для самоубийства тоже никакие лицензии не нужны, только депрессия и идиотизм.
Вениамин тоже нагреб себе две тарелки провизии, но предпочел наслаждаться ею в уютной тишине медотсека, для сохранения оной включив над дверью грозную красную надпись: «Не входить, ИДЕТ СТЕРИЛИЗАЦИЯ!»
Пятью минутами позже к нему заглянул Станислав, обнаружил, что стерилизация дошла уже до рубленых котлет с сельдереем, и присоединился.
— Дэнька, тебе еще хочется есть?!
— Нет. — Навигатор положил надкусанное пирожное (ту самую корзиночку с клубникой) на блюдце и поставил в холодильник. — Но это гарантия, что не захочется вам.
— Какие у вас милые котики! — пробормотал доктор, решив, что это самая безобидная и беспроигрышная тема.
— Да, — веско уронила Валентина Сергеевна, переглянулась с котами и многозначительно добавила: — А главное, безошибочно разбираются в людях!
Котики смотрели на чужаков, как снайперы из группы поддержки. Судя по изодранной в лохмы когтеточке, они тоже вовсю готовились к приему гостей.
— Понимаете, Станислав Федотович, тут такая дурацкая история приключилась…
— Понимаю, — вздохнул капитан. — С вами других и не бывает.