Я достиг нового уровня развития. Но гнев и подозрительность стали первыми чувствами, которые я испытал к окружающему меня миру.
…Я достиг такого положения, при котором подсознание блокирует сознание, оберегая его от неприятных воспоминаний. Своеобразная стена между настоящим и прошлым. Иногда она рушится, и я могу вспомнить случаи, скрытые за ней.
— Меньше будешь знать — дольше проживешь!
— Только попытаешься взлететь на крыльях фантазии, а тебя сразу — бац! — мухобойкой по кумполу…
— Ку-ку, — мрачно сказал он, наставляя на вяло зашевелившиеся тела сразу два бластера. — Что выбираете: передохнуть — или передОхнуть?
— Все здесь? Раз, два… — Станислав быстренько пересчитал «своих» и по инерции продолжил пиратским экипажем. — Тринадцать. Вроде все, можно двигаться.
— Число какое-то… — поежился Фрэнк. — Неудачное.
— Предлагаете сразу кого-нибудь убить для ровного счета? — язвительно поинтересовался Станислав.
— Да я с тобой, Балфер, под одной сакурой… чай пить не сяду!
По кодексу самураев смерть полагалось встречать с достоинством, спокойно и церемонно, как дорогую гостью. По кодексу Винсента Черноу — приветствовать ее выстрелом, попытаться заколоть штыком, перегрызть глотку или задушить.
— …Капитан у них такой… кавайный! Ему б еще кимоно и волосы подлиннее…
— Вэ-э-э, — искренне сказал Теодор, намекая, что мужская кавайность определяется длиной вовсе не волос.
Умный человек должен постоянно помнить, что окружен идиотами, и принимать соответствующие меры!