Смертельная опасность — лучший стимул сдать на кандидата в мастера спорта безо всяких тренировок. В общем, жить захочешь — возьмешь и первое место в беге, и золото со столовым серебром, и бронзовые подсвечники… В этой воровской мудрости я ныне убедилась лично.
…От меня попытались технично избавиться с пользой для дела и вредом для тела. Знамо, польза была оборотня, травмы — мои.
В нашей с Линк паре обычно она решала проблемы по мере их: «Ой! А это ещё вчера надо было?!» Но сегодня, похоже, настал мой, не побоюсь этого слова, звезданутый час использовать годами отработанную подругой схему.
По вентиляции мы медленно, но усиленно и удирали от неприятностей. Сильных таких, впечатляюще мускулистых и жаждущих продемонстрировать на практике не только все удовольствие от поцелуев, но и то, насколько приятно девушкам начинать беременность.
— Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в дворники!
— Лед тронулся! – в ужасе закричал великий комбинатор. – Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
— …Меня как-то мало интересует проблема социалистической переделки человека в ангела и вкладчика сберкассы.
Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга. Каждый знал свое место и готов был умереть за свои маленькие права.
— Мне тридцать три года, – поспешно сказал Остап, – возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил…
…Великий комбинатор взял в руки сухарик.
— Этому сухарю, – сказал он, – один шаг до точильного камня. И этот шаг уже сделан.