Герасим тронул поводья. Спина его выражала недовольство куда яснее лица. Когда мы немного отъехали от дома, он проворчал
— «Стреляются», — передразнил кучер. — На такого татя ночного и пули жалко тратить. Выпороть бы его как следует, чтобы помнил, да нельзя, ежели барин.
Мы объехали рыночную площадь боковыми улицами, миновали еще квартал и оказались на церковной площади. Купола сияли так, что я сощурилась, вот только на навершиях их сверкало на солнце почти настоящим огнем пламя с тремя языками. Дуня приложила руку к груди, губам и ко лбу, я повторила движение. Если местный бог есть, этот жест подобающ, если нет — безвреден.
Лошадка бодро зацокала копытами — края площади у церкви и двухэтажного здания, к которому мы подъезжали, оказались вымощены булыжниками, в центре же простиралась непролазная весенняя грязь, и прохожие жались к церковной ограде, обходя ее. Зато у двухэтажного здания с надписью «Уездный суд» не было никого: люди явно не желали лишний раз иметь дело с властями.
Ветер пробежал по голой шее, я поежилась. Выскочила в одном платье, разозлившись. Ладно, авось не околею…
— Я действительно его не помню, — повторила я, сама удивляясь, как мне удается оставаться спокойной. — Повторяю, я не помню никого из старых знакомых. Верить мне или нет — ваше дело.
Час от часу не легче! Только мне показалось, будто я знаю, кто злодей, как тут, словно чертик из табакерки, выпрыгивает Зайков, чтоб ему икалось, и путает мне весь расклад. Какого рожна его принесло? Почему в поместье не сунулся — понятно, Виктор бы его на месте пришиб, вон как взгляд молнии мечет.
Жаль, что не заглянул, я бы с ним побеседовала по душам. Даже если между ним и Настенькой что-то было, надо совсем не иметь никакого представления о порядочности, чтобы болтать направо и налево о романе с замужней женщиной. Тем более если — я по-прежнему была в этом уверена — ничего не было.
Я вернула Виктору его пиджак. Метнулась в спальню, накинула теплый платок. Вынула из сундука бутылку с лауданумом. Вернувшись, сунула его под нос парням.
— Затем, что долго пустая изба стояла, в пыли бесы поселиться могли, которые лихоманку вызывают. — Я боялась, что Виктор вмешается и испортит мне все, но он даже не хмыкнул. — А лечить вас я не намерена. Так что от пыли тканью защититесь. Теперь все ясно?