Мужчины моментально потеснились, освобождая дорогу, когда я решительно сбежала. В пустом коридоре можно было перевести дыхание. Кое-как подхватив проклятущие юбки, я дернулась в сторону своей комнаты… Раздался треск разорванной ткани. Я силой притяжения впечаталась спиной в деревянную дверь, прижавшую шлейф. Хотелось выругаться, но проклинать странный дом было себе дороже, пришлось ограничиться парой глубоких успокоительных вдохов. С дурацкой улыбкой я приоткрыла дверь и пояснила, когда взгляды снова обратились ко мне:
– Хоть что-то он может сделать по-человечески, – вздохнула я, приведя Брента в замешательство, и объяснила: – Теперь придется отложить свадьбу, и я точно успею найти Томми до обряда.
Я-то сразу догадалась, что он обращался к невесте, мечтавшей кому-нибудь с утра пораньше впиться в глотку, но Эбби почему-то ужасно испугалась и осторожно натянула на себя одеяло.
Даже на мой дилетантский взгляд было очевидно, что наряд знавал времена и получше. Кружево пожелтело, жемчужины, некогда украшавшие лиф, болтались на нитках, а подол сточила моль. Дырки были незаметны по одной причине: юбка оказалась столь широкой и многослойной, что даже прожорливым тварям не хватило сил прикончить наряд. Они подыхали от переедания.
Железный аргумент, способный уничтожить любые доводы ведьмы, кроме магических. За четыре дня невеста сменила четыре обличья, а теперь позорно гадила в ботинки будущему мужу и воровала колбасу из продуктового чулана. Искренне надеюсь, что Картеру хватит такта никогда не напоминать будущей супруге о кошачьих буднях. Мысленно решив, что приношу жертву бедняжке Дороти, явно страдающей больше меня, я заставила себя произнести:
Картер сейчас с крыши рухнет! – принялась я трясти прикипевшие за долгие годы оконные створки. Фрамуги слиплись и не открывались. Брент-младший поджимал ноги, пытаясь не сорваться вниз.
Внизу появился Уильям. Как по покойнику запричитала Эбби, вылетевшая на улицу со скоростью заколдованной сороки. Дородные мужики растянули плотное одеяло. На крыше тоже закопошился народ. Под ногами слуг начала крошиться черепица, и мне в лицо посыпались мелкие осколки, еле успела прикрыться.
– Лысая демонесса, – отозвался он и объявил с большим пафосом: – Я полез на крышу за Дороти! Пытался спасти ее от самой большой ошибки в жизни.
С задумчивым видом он потоптался на месте, а потом ретировался. Видимо, осознал, что после безжалостного совета проповедь о наследниках-самоубийцах, с крыш сигающих, вряд ли произведет на Картера должный эффект.
Под аккомпанемент гробового молчания я принялась накручивать кружевной хвост на локоть, как делали лавочники, продававшие ткань.